правления в свои руки и повела меня, Тома («Не оставляйте меня одного!»), Сару («Баскетбол – такая сексистская игра!») и Пита («Я тебе говорил, не клади туда хомяка!») к свободным местам на лавках, расположенных не слишком высоко (Магда считает, глупо садиться далеко от туалетов) и не слишком низко, чтобы не попасть под мяч.
Другие представители Фишер-холла, включая президента Эллингтона, для которого был выделен специальный сектор, доктора Килгор и Джессапа, с видимым облегчением отряхнувших прах «Общаги смерти» со своих ног, тоже расселись по лавкам и, зараженные всеобщим возбуждением, принялись стучать ногами по стальным перекладинам. Удары сотен ног спились в один непрекращающийся раскат грома.
Только когда оркестр заиграл первые ноты «Взвейтесь знамена», толпа успокоилась и с воодушевлением начала подпевать симпатичной светловолосой девушке, самозабвенно выводящей сольную партию. Наверное, девушка решила, что в зале находится представитель крупной компании звукозаписи, который так и горит желанием подписать с ней кон тракт. Или бродвейский продюсер, который подойдет к ней после выступления и скажет: «Вы просто великолепны! Не согласитесь ли сыграть в римейке «Южного Тихого океана», который я собираюсь поставить?»
Что ж, сладких грез тебе, детка…
Когда стихли последние звуки «Знамен», оркестр стал исполнять школьный гимн, и по игровой площадке, пританцовывая и размахивая в такт музыке руками, пошла Шерил со своими сестрами по команде поддержки. Они и впрямь были хороши. Я ни у кого еще не видела такой гибкости, разве что у Тани Трейс в последнем видеоклипе.
За командой поддержки на площадку вышли долговязые игроки «Анютиных глазок» в белых с золотом майках. Я с трудом узнала среди них Джеффа, Марка и других обитателей Фишер-холла. В форме они совсем не походили на желторотых первокурсников и второкурсников, а были похожи на… спортсменов. Каждый из них поочередно хлопнул по рукам баскетболистов команды «Восточные дьяволы Нью-Джерси». Мне понравилась эта демонстрация спортивного братства, хотя я прекрасно понимала, что их попросили так сделать. Телевизионные камеры нацелились на тренера Эндрюса и его помощников. Наши тренеры прошли кряду стульев на боковой линии, пожав по дороге руки тренерам команды противника. А потом началось то, что бывалая Магда назвала вбрасыванием мяча.
Несмотря на зимнюю стужу, в зале было невыносимо жарко из-за орущих зрителей в полной зимней экипировке. В воздухе витало напряжение. Сара, в частности, видимо, ощущала потребность кому-то пожаловаться. Она говорила, что деньги, потраченные на спортсменов Нью-Йорк-колледжа, разумней было бы дать лаборатории психологии, и что поп корн здесь пахнет плесенью. Сидящий рядом с ней Том прихлебывал из своей фляжки (Саре он сообщил, что делает это в медицинских целях).
– Конечно, – с сарказмом заметила Сара.
– Я тоже не против так полечиться, – сказал Пит, выключая мобильный.
Кризис с хомячком был успешно раз решен.
– Угощайся. – Том протянул ему фляжку.
Пит глотнул, сморщился и вернул ее обратно.
– Пахнет зубной пастой, – проговорил он скрипучим голосом.
– Правильно, это же лекарство, – сказал довольный Том и сделал еще один глоток.
В это время Сара вдруг начала следить за игрой.
– За что этому юноше назначили фол? – поинтересовалась она.
– Он нарушил правила, – терпеливо объяснила Магда. – Когда мяч у тебя, ты не имеешь права расталкивать защитников.
– О! – закричала Сара, схватив Магду за локоть так резко, что та пролила свою минералку. – Смотри! Тренер Эндрюс что-то орет судье. Почему?
– Арбитру, – пробормотала Магда.
Она промокнула салфеткой свои белые брюки.
– Здесь арбитры, а не судьи.
– А что сказал этот человек? – Сара нетерпеливо заерзала на лавке. – Почему у него такой ненормальный вид?
– Не знаю. – Магда с раздражением посмотрела на Сару.
Оказывается, и ее бесконечному терпению тоже есть предел.
– Откуда мне знать? Хватит дрыгаться. Ты пролила мою воду.
– Почему этот парень делает штрафной бросок?
– Потому что тренер Эндрюс назвал арбитра слепым сукиным сыном. – Магда вдруг воскликнула: – Боже…
– Что? – Сара лихорадочно оглядела площадку. – Что, что такое? Это ограбление?
– Нет. Хизер, это Купер.
Внутри у меня все сжалось.
– Купер? Не может быть. Что он здесь делает?
– Не знаю, – сказала Магда. – Но могу поклясться, что он тут с каким-то пожилым мужчиной…
Эти слова заставили похолодеть мое сердце. Купер мог прийти только с одним пожилым мужчиной.
Потом я их увидела. Они стояли внизу рядом со скамей кой запасных игроков «Анютиных глазок». Купер внимательно оглядывал зал, наверняка в поисках меня, а папа… папа стоял и развлекался, наблюдая за игрой.
