- Мы что-нибудь придумаем, - поспешно говорит Люк. - Если вдруг ты решишь остаться в Нью-Йорке, у нас будут отношения на расстоянии. Мы не одни такие, Лиззи. И мы заставим это работать. Не волнуйся.
Не волнуйся? Мой жених - кого, я обманываю - сообщает мне, что он собирается переехать в другую страну, и что я не должна волноваться?
- И если ты хочешь остаться, ты знаешь, что можешь всегда вернутся в квартиру моей матери на Пятой Авеню. Она уже сказала, что все в порядке . Она только будет приезжать туда один раз в месяц, для чего - ты знаешь …
Он намекает на ее ежемесячные инъекции Ботоксом. Но вслух я этого не говорю, так как Люк не нуждается в том, чтобы ему напоминали об этом.
Я стою там, с открытым от удивления ртом, когда кто-то сзади говорит:
- Эй.
Я поворачиваюсь назад, пораженная, и вижу проблеск хаки и край бейсболки.
- Люк, - говорю я в телефон. - Я должна идти. Я … я позвоню тебе попозже, хорошо?
- Хорошо, - говорит он. - Честно, Лиззи… я не хочу, чтобы ты волновалась. О чем-нибудь. Я хочу позаботиться об этом. И о тебе. Я люблю тебя.
- Я … т-тебя тоже, - запинаясь, говорю я. И вешаю трубку. Затем я говорю: - Что ты здесь делаешь?
- Стоя перед главным магазином Веры Вонг? - Чаз как всегда острит. - О, я приезжаю сюда постоянно. Мне нравится примерять свадебные платья. Мне так нравится как они обтягивают мое тело. - Он подмигивает мне. - Шери позвала меня. А ты что подумала? И потом я звонил в ателье, когда ты не ответила ни на один мой звонок. Тиффани сказал мне, что я мог бы найти тебя здесь. Она сказала, что тебе нравится приезжать сюда, чтобы очистить голову. - Он смотрит на витрину. - Я могу понять почему. Это так … потрясающе.
Я тоже уставилась на витрину. Но то что я фактически вижу, это наше отражение, он довольна высокий и долговязый, в своей бейсболке Мичиганского Университета , сильные мускулистые ноги, такие загорелые, в отличие от туристов, которые иногда проходят мимо. И я, в своем немного помятом сарафане от того, что бегала по городу в самый разгар лета, мои волосы, висящие и потрепанные в беспорядке от заколки, в данный момент мне хочется только умереть. Мы составляем довольно необычную пару.
Если мы вообще ею являемся. В чем я даже не уверена.
И конечно позади нашего отражения красивое, прекрасное свадебное платье свадьбы Веры Вонг. Второго размера
- Они закрывают ателье, - говорю я его отражению. - Анри. Они закрывают его. И переезжают в Прованс.
- Я знаю. Тиффани все мне рассказала. - Он пожимает плечами. - Ну и что ты собираешься делать?
- Не знаю, - вскрикиваю я. - Как раз пытаюсь понять, что мне делать дальше.
Боже! Как я могу любить его? Как он может так сильно отличаться от Люка, в которого, как я думала, я была влюблена так долго. 'Я не хочу, чтобы ты волновалась. О чем-нибудь. Я хочу позаботиться об этом. И о тебе.' Вот, что Люк сказал мне.
Принимая во внимание всё, что Чаз сказал: Ну и что ты собираешься делать?
С другой стороны, я - та, кто так сильно желала самостоятельно встать на ноги.
- Хорошо, ты это выяснишь, - говорит Чаз, и пожимает плечами. - Я голоден, а ты обедала?
'Ты обедала?' Это - все, что он может сказать?
- Как? - спрашиваю я. - Как это понимать?
Он немного поражен моей вспышкой, как и доставщик китайской еды, который торопится пройти мима.
- Я не знаю, - говорит Чаз. - Ты откроешь новое ателье.
- Где? Как? На какие деньги? - спрашиваю я, и мой голос обрывается. Поскольку это - то же, что происходит с моим сердцем.
- Господи, я не знаю, Лиззи. Ты разберешься с этим. Ты всегда это могла сделать. Это то, что делает тебя замечательной.
Я поворачиваю голову и смотрю на него. На него, а не на его отражение.
И я понимаю - я действительно понимаю, что всё лето ... весь год, на самом деле, - что я сильно влюбилась в него.
Я действительно понимаю. И нет пути назад. Думаю, я поднялась на ступеньку выше по шкале Плохих Девчонок.
- Люк бросает медицинскую школу, - говорю я. - Он устраивается на работу в компанию своего дяди в Париже. Он переезжает в Париж.
- Ну и дела, - невыразительно говорит Чаз. - Я прям очень удивлен услышав такое.
Я уставилась на него, потрясенная.
- Ты знал? Он уже сказал тебе?
Он пожимает плечами снова.
- Он - мой лучший друг. Он говорит мне все. А ты что ожидала?
- Ты как то сказал мне, - говорю я, качая головой. - Что он никогда не в состоянии придерживаться чего-нибудь одного в своей жизни. И я думала, что ты наговаривал на него. Но ты оказался прав. Оказался прав на сто процентов.
- Люк не плохой парень, - говорит Чаз мягко. - Он только … запутался.
- Хорошо, - говорю я, засовывая сотовый телефон назад в кошелек. - Ты собираешься спросить меня?
- Спросить о чем?
- Собираюсь ли я переехать в Париж к нему? Знаешь он хочет этого. Он говорит, что его семья даст мне взаймы деньги, чтобы открыть там ателье.
- Я уверен, что так и будет, - говорит Чаз. - И я не собираюсь спрашивать тебя об этом.
Я поднимаю упавшую челюсть. Будучи человеком, по которому я схожу с ума, Чаз бьет все рекорды по мгновенному взбешиванию меня.
- Почему нет? - требую я. - Разве ты не хочешь, чтобы я осталась здесь в Нью-Йорке?
- Конечно я хочу, - говорит Чаз. - Но, как я сказал, что случится в будущем, уже неизбежно. Таким образом я только собираюсь насладиться этим, по скольку я уеду вместе с тобой.
- Это, - говорю я с отвращением, - такое дерьмо.
- Ага, - говорит он тем же невозмутимым тоном, - вероятно, ты права. Что бы ты сейчас хотела поесть? Я хочу тайскую кухню. Разве в двух шагах отсюда есть хороший тайский ресторан?
- Да как ты можешь думать сейчас о еде? - ору я. - Имеешь ли ты хоть смутное представление о том, что каждый раз, думая о свадьбе с Люком, я покрываюсь жуткой сыпью?
Чаз поднимает брови.
Это, - говорит он, - не очень хороший знак. В смысле, для Люка. И для Парижа тем более.
- Это ужасный знак, - говорю я. - Что ты имел в виду тогда в Детройте, когда говорил, что Люк точно не был примерным мальчиком в то время, когда мы были вместе
Чаз закатывает глаза.
- Ладно, - говорит он. - Я действительно не хочу говорить об этом перед магазином Веры Вонг, хорошо? Пойдем домой. Избавимся от этой потной одежды, и я могу сделать тебе прохладную ванну и заказать тайскую еду и смешать для нас джин с тоником, и мы будем потягивать его, и в то время как мы будем обсуждать капризы нашей непростой жизни, я сделаю тебе полный массаж тела...
- Нет, - говорю я, убирая его руку, которой он пытается меня обнять. - Чаз! Я серьезно. Это серьезно. Я не хочу к..
Но у меня нет возможности сказать Чазу, что это такое я не хочу делать, потому что в этот момент, две женщины, которые проходили мимо, остановились напротив окна и смотрели на платье, которым я восхищалась.
- Видишь, мама, - говорит девушка. - Это - именно то платье, которое я хочу.
