– В девять будет спать как сурок, – пообещал Шон.
Отец и сын устроились перед телевизором с пакетами чипсов и лимонадом. Оглянувшись на две склоненные друг к другу головы, Карен молилась, чтобы это стало началом новых отношений. Если Шон даст задний ход, она его прикончит.
Когда Карен ушла и «Гладиаторы» закончились, Шон отнес Билли наверх и наполнил ванну.
Теперь, когда из душистой пены торчали только лопоухая голова на худеньких плечах и острые коленки, Билли казался совсем маленьким и очень уязвимым.
– Пап, почему ты не живешь с нами?
Этот вопрос застиг Шона врасплох. Должно быть, Карен уже отвечала на него сотни раз. И теперь важно дать верный ответ.
– Понимаешь, Билли, мы с мамой плохо ладили. И если бы мы жили вместе, то все время бы ругались. Ты же не хочешь, чтобы мы ругались, правда?
– Нет, – неохотно ответил Билли. – Но почему вы ругались? Из-за меня?
– Конечно нет, сынок, – Шон был в ужасе. Он внимательно посмотрел в глаза мальчика. – Ты тут ни при чем. Мы хотели и дальше жить вместе, потому что очень тебя любим. Но ничего не получилось.
– Мама выйдет замуж за дядю Майка?
– Может быть, – неуверенно произнес Шон. – Тебе бы это понравилось?
Билли пожал плечами:
– Да, наверное. Но с тобой мы все равно будем видеться, да?
Горло перехватил спазм.
– Конечно. Ты должен хорошенько запомнить одну вещь, Билли. Я твой папа и останусь им навсегда. И если понадоблюсь тебе, всегда буду рядом. Майк не пытается занять мое место. Он станет тебе вроде лучшего друга. Станет заботиться о тебе, как мы с мамой.
Минутку Билли переваривал сказанное.
– А ты женишься на Стефани?
– Не знаю, – честно ответил Шон. – Думаешь, надо?
– Может быть. Она милая. Не такая милая, как мама, конечно, – преданно произнес он.
– Разумеется, – торжественно согласился Шон.
Когда Карен вернулась, он рассказал ей об этом разговоре.
– Я рада, что наконец пришла твоя очередь отвечать на сложные вопросы, – пошутила она.
– Кажется, он смирился с новым положением вещей.
– Он умный ребенок, – с гордостью проговорила Карен.
– Мне бы хотелось, чтобы Билли пожил у меня.
Карен поежилась в кресле:
– Не уверена, что это хорошая идея.
Шон нахмурился. Все это время он не сомневался, что не встретит возражений.
– Почему?
– Билли в таком возрасте, когда дети очень впечатлительны. Я научила его уважать семейные ценности. Он уверен, что вместе живут женатые. Если мальчик увидит, что вы со Стеф живете вместе, он запутается.
– Ты что-то имеешь против Стефани? – резко произнес Шон.
– Нет-нет, конечно. Я просто думаю о том, как будет лучше для Билли.
Шон поднялся:
– Несомненно. Послушай, мне пора. Утром заеду попрощаться.
Карен кивнула:
– Прости, Шон. Но на этот счет у меня твердое мнение. Сам ты можешь приезжать в любое время.
Шон попытался скрыть досаду:
– Понятно. Мне надо идти. Завтра увидимся. Он умчался на полной скорости, чувствуя злость и разочарование. Что ж… Какое-то время Карен одна растила сына, и вряд ли стоит ожидать, что теперь она просто отойдет в сторону и позволит отцу занять ее место. И что ему остается? Умолять Стеф пожениться, чтобы проводить больше времени с сыном? Или выбирать между Стеф и Билли? Он покачал головой, горько усмехаясь. Почему в жизни всегда все так запутано?
ГЛАВА 39
Поставив на прилавок две бутылки «Эрмитажа» урожая 1982 года, Лиз отправилась изучать полки с белыми винами. Она решила купить «Пуйи Фюиссе», но засомневалась. Может, рислинг больше подойдет? Решив еще подумать, Лиз выбрала сотерн к десерту. Одной бутылки достаточно. И, чтобы не переменить мнение, она взяла три бутылки рислинга и направилась к прилавку, по дороге прихватив еще бутылку коньяка и старинный портвейн. Когда продавец назвал сумму, Лиз чуть не охнула. Однако… А куда денешься? Надо воспринимать эти расходы как важное капиталовложение. Она осторожно понесла пакеты к машине, где ее терпеливо ждал отец.
– Я уже думал, ты заблудилась, – добродушно проворчал он, когда дочь опустилась на соседнее сиденье.
– Извини, пап. Ты возишь меня последний день. Я заберу фургон на следующей неделе. – Лиз уже продала машину и была в восторге, когда отец одобрил маленький «пежо». Ему даже удалось выговорить у продавца скидку с цены – сто фунтов, Лиз выписала чек и договорилась, что заберет фургон в следующий вторник. Ее переполнял восторг.
– Куда теперь? – бодро спросил отец.
– В «Меррион-центр», пап. Надо купить еще пару мелочей.
– Не волнуйся, дорогая. Все равно мне больше нечем заняться.
Два часа спустя Лиз помахала ему на прощание и пошла на кухню. Ей не терпелось начать приготовления. Рано утром Дженни забрала Люси и сказала, что девочка может у нее и переночевать.
– Ты уверена? – виновато спросила Лиз.
– Конечно, – радостно объявила Дженни. – Я должна тебе хоть как-то помочь. Сама ведь все затеяла.
– И хорошо сделала, – благодарно произнесла Лиз.
– Приятно слышать. Желаю удачи! Заберу Люси в девять, а ты сможешь заехать за ней в воскресенье, в любое время. А лучше приходи на обед и расскажешь, как все прошло.
Лиз улыбнулась:
– С удовольствием. Спасибо, Джен! Сдержав слово, Дженни появилась на пороге ровно в девять и забрала взволнованную Люси на весь день.
Лиз сверилась со списком. Сначала надо было приготовить салат и овощи. Она купила три вида латука: их требовалось приправить простой французской заправкой и в самый последний момент добавить слегка обжаренную куриную печень. Она промыла салатные листья и разложила на салфетке, чтобы обсохли.
На гарнир к основному блюду Лиз готовила морковь и кабачки с миниатюрными початками кукурузы. И отварной молодой картофель. Сначала она намеревалась соорудить более сложное блюдо из картофеля, но потом решила, что в сочетании с фаршированной бараниной это перебор. Лиз работала очень быстро. Очистив и нарезав морковь и кабачки, она прикрыла их полиэтиленовой пленкой. Теперь следовало приготовить начинку из абрикосов и грецких орехов для баранины и хлебные крошки для панировки.
Закончив предварительные приготовления, Лиз принялась накрывать на стол. Она подумывала о том, чтобы предложить клиентам тематические вечеринки с особой сервировкой стола. Стеф одобрила эту идею. Сегодня Лиз остановилась на серебряно-синей гамме, прекрасно сочетавшейся с фарфорово-кобальтовыми, а-ля веджвуд стенами ее столовой. Она купила серебряную и темно-синюю атласную ленту, чтобы украсить бантами белоснежные льняные салфетки, а также темно-синие именные карточки, серебряную краску и маленькую кисточку. Немного попрактиковавшись, Лиз вывела имена на карточках, которые теперь подсыхали на подоконнике в кухне. Темно-синие свечи красиво смотрелись в антикварных серебряных подсвечниках, подаренных ей на свадьбу одним из поставщиков «Ше ну». Этот штрих добавит парадной торжественности. Вчера она целый час усердно отглаживала белоснежную льняную скатерть, пока та не стала безупречно гладкой, и теперь расстелила ее на большом столе. По всей комнате были расставлены
