– Плохие новости? – с опаской спросила она.
Тесс облизнула пересохшие губы.
– Стивен умер.
Фермер всплеснул руками:
– Мистер Элиот!
– Произошел несчастный случай. Смотри, Джейни, здесь напечатано его имя. Ты можешь прочитать это?
Джейни повторила буквы и соединила их вместе, как ее шла Тесс.
– Да, мисси, здесь написано «Элиот».
– Не может быть! – Похоже, фермер никак не мог прийти в себя. – Это не о нем, а о ком-то другом.
Тесс молчала. Она отлично понимала, что для приютившей ее семьи новость о смерти Стивена означала крушение их надежд. Однако они должны поверить в то, что случилось, иначе она не обретет свободу, – пока не будут израсходованы все деньги, полученные от Стивена.
Тесс охватила паника, и она указала на газету.
– Джейни, какая здесь дата?
– Двадцать пятый июнь, мисси, – быстро сказала Джейни, гордая тем, как хорошо она выучила все месяцы года.
– Значит, со дня, когда мистер Элиот был убит, прошло уже три месяца. – Тесс посмотрела на хозяина дома. – Вы о нем слышали что-нибудь с тех пор?
Фермер подвинул к себе газету и беспомощно уставился на напечатанный текст, потом поднял голову, и Тесс увидела тревогу в его глазах.
– Нет, я не слышал о нем ни слова, мисс, однако у нас еще достаточно денег...
– Разве он не говорил, что вернется?
Фермер опустил глаза.
– Да, говорил.
– Его светлость был нашим благодетелем, и нам будет тяжело без него, – тихо прибавила мать Джейни.
Тесс быстро повернулась к ней.
– Я знаю. – Она сцепила руки за спиной. – Вы были очень добры ко мне, но теперь для вас нет смысла держать меня здесь, к тому же меня ищет полиция. Пожалуйста, отвезите меня в город, и я сделаю так, что о вас позаботятся, обещаю.
– Не уезжайте от нас, мисси, – захныкала Джейни.
– Детка, я должна! – возбужденно воскликнула Тесс. – Скоро вы потратите имеющиеся у вас деньги и захотите получить еще, но мистер Элиот больше не приедет сюда. Я могу помочь вам, если вы отвезете меня в город. – Она взяла жену фермера за руки. – К тому же у вас нет оснований держать меня здесь против моей воли, и вы отлично знаете это.
Женщина опустила голову, потом подняла глаза и взглянула на мужа:
– Дункан...
– Ничего нехорошего в этом нет, – упрямо сказал хозяин дома. – А что касается денег, мы не будем голодать даже зимой, дорогая.
Однако фермерша неожиданно встала на сторону Тесс.
– Как ты будешь держать ответ перед Богом за то, что насильно удерживаешь эту милую женщину здесь? Неужели это тебя не беспокоит? Думаю, тебе нечего будет сказать в свое оправдание.
Фермер, нахмурившись, посмотрел на газету; при этом он напомнил Тесс ребенка, застигнутого за какой-то проделкой.
– И куда же мы поедем теперь?
– Вы поедете со мной! – уверенно сказала Тесс. – Я позабочусь о вас, обещаю, и куплю для вас ферму там, где вы захотите. Я могу сделать это, потому что очень богата.
Наступила долгая пауза, затем фермер встал.
– Мы не можем принять от вас такую милость, миссис, потому что не заслужили этого, но все равно я отвезу вас в город.
Гриф сидел на жесткой скамье в мрачной часовне винчестерской тюрьмы и тупо смотрел на свои крепко сцепленные руки. Вскоре служба прекратилась, послышалось шарканье ног, и стоящий рядом тюремщик, положив руку на плечо арестанта, грубо встряхнул его.
Сжав челюсти, Гриф неловко опустился на колени: чувствовать себя свободно ему мешали наручники на запястьях и еще не зажившие раны. Он склонил голову, но не в молитве, а потому, что этого от него ожидали, тогда как ему было безразлично все, что его заставляли делать.
Другие заключенные, находясь за ограждением, вторили монотонному бормотанию капеллана, а когда Гриф поднял голову, все посмотрели на него, поскольку он находился на видном месте под аналоем. Однако выражение его лица оставалось бесстрастным – он не испытывал ни страха, ни каких-либо других чувств в процессе церковной службы, по сути, отпевавшей его.
