— Наверное, иногда и он бывал не в настроении!
— Не без этого. Жизнь — не одни розы.
Андреа кивнула в знак согласия.
Зазвонил телефон, и Грэйс, посадив внучку на колени, взяла трубку. Сказав несколько слов невидимому собеседнику, она протянула трубку Андреа:
— Это тебя. Доктор Эллисон.
— А! Пойду поговорю из студии. — Андреа вышла из магазина, старательно закрыв за собой дверь. Взяв трубку, она услышала, как Грэйс положила свою.
— Миссис Перин! Как я понял, вы получили мое письмо?
— Да, сегодня утром и очень волнуюсь. Хотелось, чтобы вы, доктор, выражались откровеннее. О какой ошибке вы пишете?
— Миссис Перин, прошу простить меня за причиняемые неудобства. Вы правы, письмо получилось каким-то холодным и безличным. Все дело в том, что его составляли адвокаты. Лично я подошел бы к этому совершенно иначе.
— Подошли бы иначе к чему? Что случилось?
— Вам это покажется невероятным, — немного помолчав, ответил доктор, — но мы не досчитались одного образца донорской спермы. Есть основания полагать, что в результате проявленной небрежности его перепутали со спермой другого донора.
Андреа похолодела от охватившего ее ужаса.
— Последние недели мы только этим и занимались, — продолжал Эллисон. — Всех поставили на ноги, чтобы определить, чьи интересы это могло бы затронуть. Нам удалось сузить диапазон поисков до трех возможных доноров.
— И Майкл один из них?
— Боюсь, что да, миссис Перин.
Стараясь побороть охватившую ее панику, Андреа закрыла глаза. Именно этого она больше всего боялась. Когда она снова их открыла, то увидела, как дрожат руки.
— Вы понимаете, что говорите?
— Я хочу сказать, что теоретически возможно, я подчеркиваю, только возможно, что Майкл не является отцом вашей дочери…
— Нет, это исключено. Ребенок — вылитый Майкл.
— Наверное, так оно и есть, но мы не имеем права скрывать от вас, что существует вероятность того, что Элизабет не его дочь.
— Хорошо, вы сообщили мне эту новость. Что дальше? — проговорила Андреа, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее.
— Боюсь, это еще не все. Донор знает о том, что именно он может оказаться отцом вашего ребенка, и это его весьма и весьма расстраивает.
— В данных обстоятельствах вы вряд ли можете упрекать его за это.
— Согласен, — понизив голос, сказал доктор. — Всем нам эта история не по душе. Все перепуталось, но мы делаем возможное и невозможное, чтобы исправить допущенную ошибку.
— Честно говоря, не вижу, что вообще можно теперь исправить. Уж раз ваш донор дал жизнь ребенку, вы же не можете вернуть все назад.
— Но мы можем по крайней мере выяснить, какой из родившихся младенцев его ребенок. Именно этого он требует. Откровенно говоря, миссис Перин, он оказывает на нас сильное давление, настаивая, чтобы мы дали ему на этот счет полную информацию.
— А кто он? — помолчав, спросила Андреа.
Доктор откашлялся.
— Его зовут Слэйд Катлер. Он владелец доброй половины всех запасов минерального сырья штата, а также компании «Катлер и Бэнийс Ойл». Его фирмы по всей Оклахоме, а некоторые — даже в Техасе.
— Тот самый Катлер?
— Тот самый.
Андреа приходилось слышать о таких людях, как Катлер. Майкл продавал компьютеры нефтяным компаниям всего юго-запада Оклахомы. Вернувшись домой, он рассказывал ей, как в роскошных офисах курил с нефтяными магнатами дорогие сигары, обсуждая условия сделки. Когда же договориться не удавалось, его бесцеремонно выпроваживали через черный ход. Андреа была наслышана о нравах этой среды и о том, как они обращаются с людьми.
— Мистер Катлер всегда добивается того, чего хочет, — продолжал доктор, как бы подтверждая рассказы Майкла.
— Я вам сочувствую, мистер Эллисон, но так как Либи вся в отца, эта история не имеет к нам никакого отношения.
— К сожалению, не могу с вами согласиться, миссис Перин. Если мы хотим, чтобы все завершилось благополучно, необходимо, чтобы каждый, кого это может касаться, сотрудничал с лабораторией. Клинике уже предъявлены определенные требования, и мы обязаны любой ценой их выполнить…
Прозвучавшая в голосе доктора твердость насторожила Андреа. Она почувствовала, что за этим что- то должно последовать. Что-то очень важное. Сердце снова забилось чаще.
— И что это может значить лично для меня?
— На данный момент единственное, чего мы хотим, — это иметь возможность сравнить образцы клеток донора и тех трех детей, о которых я вам говорил.
— Не вижу необходимости проделывать эту процедуру с Либи, — твердо сказала Андреа.
— Вполне возможно, что ни один из троих детей не является ребенком мистера Катлера, — продолжал Эллисон, не обращая внимания на реакцию Андреа. — Однако единственным способом проверить это является так называемый тест на генетический отпечаток пальцев. Для малышей эта процедура совершенно безопасна, а все расходы, включая проезд, компенсацию за вынужденный прогул и так далее, оплатит клиника.
Теперь, когда первый страх стал проходить, Андреа почувствовала, как ее охватывает гнев. Кажется, она достаточно ясно объяснила свое отношение ко всей этой истории. Кем бы ни был Слэйд Катлер и какое бы давление он ни оказывал на клинику, она никому не позволит вмешиваться в ее жизнь, и чем скорее они это поймут, тем лучше. В то же время Андреа испытывала определенную симпатию к доктору Эллисону — ведь это благодаря ему родилась Либи. Поэтому она постаралась взять себя в руки и ровным голосом сказала:
— Понимаю, что вы попали в трудное положение. Но я приняла решение, и ничто не заставит меня подвергнуть моего ребенка идиотским тестам только потому, что ваши сотрудники сделали какие-то бухгалтерские ошибки. Либи — дочь Майкла. Если бы вы ее увидели, вам все сразу стало бы ясно. Вы выполнили свой долг, поставив меня в известность. На этом давайте закончим.
Повесив трубку, Андреа разрыдалась. Несмотря на только что проявленную твердость, ее нервы сдали. Но уже через минуту она взяла себя в руки и, пройдя в ванную комнату студии, стала подкрашивать глаза, надеясь, что Грэйс не заметит ее состояния.
Несколько минут спустя Андреа с деланно веселым лицом уже входила в магазин. Стоя с ребенком у окна, Грэйс наблюдала за удалявшейся на юг грозой.
— Вы еще подержите Либи или мне положить ее в манеж? — спросила Андреа.
— Подержу, ей пока это нравится, — ответила свекровь, посмотрев на невестку. — Все в порядке?
— Конечно.
— Это тот самый доктор Эллисон, который работает в клинике Тулсы? — спросила Грэйс, внимательно глядя на Андреа.
Андреа поняла, что будет хуже, если она начнет все отрицать.
— Да, это обычный контрольный звонок. Простая формальность.
— Понятно.
Кажется, Грэйс поверила, и Андреа почувствовала облегчение. Прижавшись к такому родному и любимому детскому личику, она ощутила прилив материнских чувств и с трудом сдержалась, чтобы не
