Выругавшись, Джеймс повернулся к жене:
— Держись, дорогая, держись. Все будет хорошо.
Алина кивнула, уверенный голос мужа заставил забыть отболи.
— А где остальные? Они хоть что-нибудь понимают в этом? — с надеждой спросил Джеймс.
— Они? — презрительно фыркнула Джемма. — Разве они способны на такое? Это ведь мужчины! Стивен и Хэмфри надели доспехи и присоединились к другим воинам. Гарольд стоит за дверью, но могу поспорить, он ничего в этом не смыслит.
— Тогда беги и найди женщину, у которой есть дети, — приказал Джеймс. — Должны же здесь быть женщины. Они просто куда-то спрятались. Веди их сюда.
— Джеймс! — Алина закричала так громко, что тот, вздрогнув, резко обернулся.
— Что? В чем дело?
— Кажется, ребенок выходит. Джеймс, я не могу… я должна… — лицо исказила страшная боль и, согнув ноги в коленях, она судорожно вцепилась в одеяло и стала тужиться.
Так оно и вышло, в то время как невдалеке от хижины гремел бой, Джеймс помог увидеть свет своему сыну. Мальчик был красным, сморщенным, скользким и каким-то уж очень спокойным. Но Джеймс осторожно прочистил пальцем ротик малыша, и крошечный комочек плоти громко закричал и засучил ручками и ножками.
Джеймс обтер тельце сына куском ткани, оторванной от сорочки Алины. Чище ничего найти было нельзя. Завернув мальчика в другой кусок ткани, он передал его Алине. Она потянулась к сыну, бледная, но улыбающаяся счастливой улыбкой. Джеймс нагнулся и поцеловал жену в лоб, а потом встал рядом с ней на колени и долго смотрел на жену и сына. Никогда еще он не чувствовал себя таким гордым и счастливым.
— Я люблю тебя, — нежно сказал Джеймс. — Стивен был прав. Меня держала в Лондоне гордость, я не слушал тебя, думал только о своей боли. Когда же ты пришла в замок Танфорда, рискуя собственной жизнью, чтобы спасти меня, я понял, каким был непроходимым глупцом. Мне не нужна другая жена, кроме тебя, и детей я хочу только твоих.
Алина протянула руку и легко провела по щеке мужа.
— Но как же тогда быть с женой, которую ты так хотел иметь? Знатную леди, которая подарила бы тебе наследников?
— Мне не нужен другой наследник, кроме этого, — гордо сказал Джеймс. — И жена нужна только одна — ты.
— Но как же быть со сплетнями? Со слухами? Тебе будет стыдно за такую жену, как я.
— Я горжусь, что ты — моя жена, — горячо возразил Джеймс. — Я еще не встречал ни одной знатной леди, которая была бы смелее, умнее и красивее тебя. Ты — все, чего я когда-либо хотел, и буду хотеть. Пусть говорят, что хотят. Ну и что из того. Я незаконнорожденный, но разве это главное? О человеке нельзя судить по происхождению. Я немало переживал из-за этого. А зачем? У меня есть семья — брат, который по первому зову спешит на помощь, жена, которая любит меня, а теперь у меня есть сын. Что еще можно желать? — Джеймс покачал головой. — Больше ничего. Ты для меня — все.
— Джеймс! — Алина села и обвила руками шею мужа. Тот осторожно прижал к себе и ее, и ребенка. — Я люблю тебя! Люблю!
— И я люблю тебя, — Джеймс нежно погладил Алину по спине. — И как только ты оправишься, мы поедем домой у в Чесвик Кип.
— Да, — согласилась Алина. — Мне так этого хочется!
— Вот и хорошо, — Джеймс осторожно, но настойчиво уложил жену на одеяла. — А теперь поспи, любимая. Я буду здесь, рядом с тобой.
Глаза Алины, дрогнув, закрылись.
— Обещаешь? — прошептала она.
— Обещаю, — ответил Джеймс, устраиваясь рядом. — Я всегда буду рядом. Всегда.
Эпилог
Уютно расположившись в кресле, Джеймс ждал жену. На дворе стояла весна, и все в окрестностях Чесвик Кип пробуждалось к жизни: распускались первые весенние цветы, рождались ягнята, резвились на зеленеющих лугах молодые голенастые жеребята, кажущиеся глупыми и, вместе с тем, грациозными. Воистину благодатное время, и настроение у Джеймса было превосходное.
Раны его затянулись. Однако Джеймс уже не был тем безукоризненно красивым мужчиной, как раньше. На теле, в тех местах, где его коснулась раскаленная кочерга, остались шрамы, шрам украшал и лоб. Сломанный нос сросся не совсем правильно. Но Джеймса мало заботили изменения во внешности. Да и Алина, кажется, не обращала на это внимания. Она вполне серьезно говорила, что теперь считает мужа куда более привлекательным, чем раньше, когда он был просто смазливым юношей. В ответ Джеймс смеялся и говорил, что давно перестал быть юношей, но слова жены согревали его душу.
В день, когда родился сын Джеймса, Ричард и Стивен наголову разгромили войско Танфорда. Норвен преследовал неприятеля вплоть до Танфорд Холла. Перед ними закрыли ворота, и все пришли в ярость — люди Танфорда от, вероломства своего хозяина, а Ричард — оттого, что был не в состоянии немедленно вытащить герцога из крепости и разделаться с ним. Осада замка продолжалась несколько месяцев, до тех пор, пока не вмешался король Генри, ненавидевший войны и сражения. Король вынес Танфорду суровый приговор, навсегда изгнав его из числа придворных и лишив за незаконные деяния нескольких поместий, одно из которых передал Джеймсу. Это поражение и вовсе повредило рассудок герцога. Вместо него дела повели леди Агнес и ее муж, лорд Болдрик. Сам же герцог, по словам очевидцев, сидел взаперти в одной из башен Танфорд Холла, то и дело разражаясь припадками ярости и безумства. Джеймс считал, что эта месть куда более подходит для Танфорда, чем, если бы Ричард просто убил его.
Ребенок Джеймса и Алины, хотя и совсем крошечный, изо всех сил цеплялся за жизнь своими маленькими ручонками и, благополучно перезимовав, с каждым днем становился все крепче и здоровее. Родители назвали его Генри, в честь короля и отца Джеймса. Бабушки и другие родственники не могли нарадоваться на малыша. В эту минуту маленький Генри крепко спал в своей комнате под присмотром няни.
А Джеймс с нетерпением ждал предстоящей ночи.
Он никак не мог понять, зачем Алине понадобилось прятаться за ширму, чтобы переодеться в ночную сорочку, но разгадка уже близка. Алина была страстной и изобретательной любовницей, и материнство нисколько не умерило ее пыл. Страсть Джеймса к жене не только не ослабела, а напротив, с каждым днем разгоралась все сильнее.
— Что ты там делаешь? — с улыбкой поинтересовался Джеймс.
— Потерпи немного, — отозвалась Алина. — Скоро узнаешь. Я сшила себе костюм, который, думаю, тебе понравится.
— Ты понравишься мне гораздо больше без всяких костюмов.
Алина тихо засмеялась, и от звука ее грудного смеха Джеймс испытал сладкое возбуждение. Подумав о том, что через несколько минут будет сжимать жену в объятиях, он стал неловко ерзать в кресле.
И вот Алина вышла из-за ширмы. Джеймс от удивления едва не открыл рот, его взгляд медленно скользил по телу жены.
На Алине был костюм танцовщицы-сарацинки. Яркие, полупрозрачные полотнища юбки свисали с пояса, украшенного цепочками и колокольчиками, которые звенели при каждом движении. Волосы скрывала тонкая вуаль, еще одна закрывала нижнюю часть лица, оставляя открытыми только огромные манящие золотистые глаза. Несколько вуалей надежно скрывали грудь. Живот был обнажен и на впадинке пупка светился большой изумруд.
Джеймс почувствовал, как его начинает охватывать сильное, всепоглощающее желание. Он вспомнил
