Молчание. Уотер разозлился. Да что эта девчонка о себе воображает? Обычно девушки прямо-таки вешались ему на шею. Но тут он сообразил, что музыка в наушниках играет слишком громко, и она его просто не слышит. Уотер помахал у нее перед лицом рукой. Девушка повернулась и так громко вскрикнула, что пассажиры стали оборачиваться. Вот так всегда с этими плейерами – не слышишь даже собственного голоса.
Подошла стюардесса.
– Сэр, вернитесь, пожалуйста, на свое место.
Уотер одарил ее широкой улыбкой. Дура, она его не узнала.
– Послушайте, я лечу в первом классе и просто хочу посидеть со своей знакомой. К тому же я чертовски проголодался. Не могли бы вы мне что-нибудь принести? Что у вас есть?
Стюардессе, конечно, все это очень не нравилось, но она постаралась, чтобы название блюда прозвучало поаппетитнее:
– Тушеная говядина и яблоки а-ля дофин на листьях зеленого салата, – сказала она.
– На листьях салата? Ладно, не надо. Лучше мы пойдем ко мне.
– Боюсь, что это запрещено, сэр.
– Послушай, дорогуша. Я – Уотер Детройт, – он повернулся к Челесте. – Ты кто по гороскопу? Когда у тебя день рождения?
– Двадцать пятого июня.
– Значит, Рак. А я – Козерог. Полная противоположность. Отлично! Пошли ко мне.
А вот стюард в салоне первого класса ничуть не удивился. Сколько раз он это видел: восходящая рок- звезда снимает девочку или миллионер… Какая разница?
– Милочка, на каком месте ты сидела в своем салоне? – спросил он Челесту.
– А это важно? – поинтересовался Уотер.
– Да, сэр. Я должен записать, что пассажир пересел на другое место, чтобы в случае катастрофы…
– …можно было узнать, кому принадлежат обугленные останки. Кошмар какой! Как тебя зовут? – обратился он к Челесте.
Не успела она ответить, как он бросился бешено ее целовать. Челеста никак не могла прийти в себя от неожиданности. Он взял зубами ее цепочку и легонько потянул.
– Не больно? – спросил он. – Ну чего ты испугалась? Я ведь даже спросил, как тебя зовут, а обычно имена меня не интересуют. А ты не такая крутая, как кажешься, верно?
– Вы так здорово сыграли в «Пытке». Я ваша поклонница. Я и не мечтала вас встретить, а тогда, на прошлой неделе, я вообще вела себя как круглая дура…
– На той неделе? Ты о чем?
– На приеме после премьеры. Я так смутилась, что не смогла к вам подойти.
– Черт, как жалко! Мне там было ужасно скучно. Так, значит, ты – модель, да? И сколько тебе лет? Только, чур, не врать.
– Семнадцать.
– Да ты совсем взрослая девочка. Бывала раньше в Нью-Йорке? Нет? Ну так я с удовольствием покажу тебе город.
– А ты живешь с родителями?
– Да ты что! Я их лет сто не видел. А ты разве собираешься всю жизнь прожить с мамочкой?
Челеста подумала о леди Пруденс и помотала головой.
– Я бы хотела жить с отцом.
– С отцом? Почему? – Уотер удивился.
– Потому что он самый лучший в мире человек. Добрый, умный и честный. И совсем не сноб. Его все любят.
– Вот, значит, твой идеал мужчины. Надо запомнить. И чем же твой старик занимается?
– Он известный ученый, историк.
– Не заливаешь? Звучит солидно. А как он относится к кожаным штанам и цепям в носу?
– Думаю, он этого и не заметил.
– Господи! Так зачем же ты это сделала? Ты ведь совсем не такая.
– Да просто назло моей мамочке. Я уверена, что она вышла за отца только ради титула. Прежде всего она леди Фэрфакс, одна из первых дам Лондона, а на нас с отцом ей наплевать.
– Понятно. А моя мамочка больше всего хотела, чтобы я жил в палатке под звездным небом на берегу прекрасной реки, в единстве с природой и полсотней других грязных и нечесаных хиппи.
– А сам ты чего больше всего хотел? Стать великим актером?
– Как минимум, я хотел к двадцати пяти годам стать миллионером. И теперь, в двадцать один, я этого уже почти достиг. А спорим, я скажу, чего ты сейчас больше всего хочешь?
– Чтобы ты еще раз поцеловал меня, – ответила Челеста. Она знала, что Уотер не это имеет в виду, но
