– Значит, вот с чего вы решили начать разговор с едва знакомым человеком? Странное понятие о вежливости. Как бы я себя чувствовал сейчас, если бы меня действительно только что бросили? На самом деле я сам хотел уединиться и поработать над книгой. – Он покачал головой. – Представляю, что вам наговорили! Все это чушь. Я сидел в палатке на берегу Нила и написал, между прочим, около семидесяти тысяч слов.
– Вас ведь пригласили сюда, чтобы познакомить с манекенщицей? – На меня вдруг накатил неожиданный приступ злобы.
– А зачем мне манекенщица?
– Откуда я знаю? – На самом деле даже приятно говорить с человеком, который не знает тебя в лицо. А может, он притворяется?
– А чем вы занимаетесь? – спросил он вдруг.
– Разрабатываю ракетные двигатели, – с серьезной миной ответила я.
– Оно и видно. Последнее время читали что-нибудь интересное?
– «Разоблачение». Только что кончила.
– Ну и?
– Такое ощущение, что не книгу читаешь, а кино смотришь. И потом, эта женщина, Мередит Джонсон… просто ужас какой-то!
Он удивленно посмотрел на меня.
– Вот что странно, э-э, Лавиния. Появись эта книга на пару лет раньше, о ней говорили бы, как о компьютерном романе или триллере на тему виртуальной реальности. Никому бы и в голову не пришло назвать это романом о сексуальных посягательствах.
– Пару лет назад Крайтон и не написал бы ее. Вы знаете, я только сейчас заметила… ведь вы не американец?
– У вас хороший слух. Я шотландец, но живу здесь уже двадцать лет. Но давайте не будем уклоняться от темы. Что вы думаете о нынешней шумихе вокруг сексуальных посягательств?
– А я и не отклоняюсь от темы. Я смотрю на это глазами англичанки, если можно так выразиться, и не совсем понимаю, почему вокруг этого в Америке столько шума. То есть я, конечно, очень болезненно отношусь к проявлениям профессионального неравенства мужчин и женщин и терпеть не могу, когда какой-нибудь подонок, пользуясь…
– И часто вам приходилось с этим сталкиваться?
Неужели он не знает, что я супермодель? На самом деле в мире моды эта тема не актуальна, поскольку для того, чтобы подать на кого-нибудь в суд за сексуальное домогательство на рабочем месте, надо чтобы этот «кто-то» был непосредственно твоим работодателем. Но даже если фотограф и пристает к модели, она не может подать на него в суд, поскольку не он нанимал ее на работу. Ее нанимал заказчик, да скорее всего через какое-нибудь рекламное агентство или журнал, который, в свою очередь, и заключил контракт – и с ней, и, кстати, с тем же фотографом.
– Нет, я лично не сталкивалась. Но читала об этом. Например, случай с лейтенантом флота Паулой Колин, которую изнасиловали на морских учениях, или с Терезой Харрис, она работала на автопогрузчике…
– О, ужасная история. Ведь это та самая девушка, над которой издевался хозяин: швырял на пол мелочь и заставлял ее собирать? И вы утверждаете, что американцы слишком раздувают эту проблему?
– Да ничего я не утверждаю. Понимаете, по-моему, у них это очередной бзик, как в свое время с компьютерной истерией. Вам, кстати, не доводилось читать «Производственного кодекса чести американского мужчины»? Его сочинил некий Сидни Силлер из Национального общества мужчин. Так вот, по Силлеру, выходит, что если вы мой босс, то не имеете права пригласить меня пообедать вместе. – А если вы мой босс? Мужчинам ведь тоже надо соблюдать осторожность?
Я не очень внимательно его слушала. На самом деле, меня куда больше волновало расовое неравенство, чем неравенство полов. Я все время думала об Эми Ла Мар, о тех неизбежных трудностях, что ожидают ее в Нью-Йорке. В мире моды закон бессилен против расовых предрассудков, точно так же, как и против сексуальных посягательств. Зато в этом мире я обладаю известной властью. Власть зависит не от того, что ты мужчина или женщина, черный или белый, но от совокупности неуловимых мелочей, которые делают тебя особенным человеком. Кто меня действительно удивил, так это мистер Такамото. Вечером после финала «Девушки года» он подошел ко мне попрощаться и проговорил так тихо, что я едва расслышала:
– Жаль, очень жаль. Мне понравилась эта девушка. Это очень достойная девушка.
Он говорил про Эми Ла Мар.
Рори Стирлинг недоуменно смотрел на меня.
– Извините, – смущенно улыбнулась я. – Задумалась. Скажите, а о чем вы пишете? Я ведь не читала ваших книг.
– На самом деле у меня еще ничего и не выходило. Я слишком долго раскачивался. Свой первый роман я закончил только в прошлом году, он, собственно, должен вот-вот выйти. Честно говоря, я волнуюсь, поэтому и сбежал в Африку, – чтобы никто не приставал с расспросами. И потом, я хотел начать второй роман, пока не выбили из колеи. А что там за суета? Взгляните, по-моему, появилась та самая модель, с которой меня хотели познакомить. Она, наверное, специально так опоздала: профессиональная привычка поражать публику своим появлением.
Хорошо, что не сказала ему, кто я на самом деле, подумала я. Похоже, он не в восторге от сословия моделей. Да ведь и я вроде бы собираюсь расстаться с этой замечательной профессией. Разве не так?
В холле зашумели, засуетились, и наконец в столовой появилась Нора с девушкой потрясающей красоты. В Англии снова возродился интерес к панкам, и девушка воспользовалась этим: оделась так, чтобы показать свое тело во всей красе. На ней были черные блестящие брюки в обтяжку и черная кожаная футболка с аккуратными дырочками на сосках. Я узнала ее с первого взгляда. Я видела ее фотосерию в
