— Боюсь, что вам придется спросить у него, — сказал Гири. — Мне он свои идеи уже изложил.
«И я их отверг. Но им это знать необязательно».
— Где капитан Фалько? — спросила капитан Фареза, как обычно поддакивая Ньюмосу.
Капитан Дижани спокойно, словно читая рутинный доклад, ответила:
— Капитан Фалько проходит медицинские тесты, рекомендованные медперсоналом, на борту «Неустрашимого».
Гири постарался не выдать своего изумления и еле сдержал улыбку. Он и не подозревал, что Дижани была способна на такое коварство.
Фареза возмущенно переспросила:
— Медицинские тесты?
— Да, — подтвердила Дижани. — Для его же собственной безопасности. Он находился под сильнейшим физическим напряжением в трудовом лагере Синдиката и, конечно, страдал от психологического давления вызванного тем, что он был самым старшим по рангу из находящихся в лагере офицеров. Результаты первого теста вызвали беспокойство у врачей флота, и они настояли на немедленном повторном обследовании.
— Что порекомендовал капитан Фалько? — спросил кто-то.
— Это останется между мной и капитаном Фалько, — ответил Гири. Это не вызвало восторга у присутствующих, и поэтому Гири решил уточнить: — У капитана Фалько не было времени, чтобы нормально ознакомиться с той ситуацией, в которой сейчас находится флот. Он порекомендовал, чтобы мы провели гораздо более масштабную бомбардировку населенных планет этой системы. Я не считаю это ни мудрым, ни гуманным, ни справедливым и потому отверг это предложение.
— Капитан Фалько — Сражающийся, — после долгой паузы заметил капитан «Бандитки».
— Под его командованием погиб мой отец, — согласился капитан «Стойкого».
Этого Гири выдержать не мог.
— Под командованием капитана Фалько погибли многие офицеры. — Его резкое замечание вызвало недовольный шепот. — Любой, кому хочется сравнить мой боевой дух с боевым духом капитана Фалько, может сравнить то, что произошло у Калибана, с любой из его битв. Я верю в то, что мы можем служить Альянсу наилучшим образом, побеждая и оставаясь в живых, и потому не боюсь сравнения понесенных потерь.
— Я служил под командованием капитана Фалько у Батаны, — лениво протянул капитан Дьюллос. — Моя первая и почти что моя последняя битва. Когда мой командир осознал, что наши потери были такими же, как у Синдиката, то сказал, что было бы проще, если бы капитан Фалько просто приказал бы каждому из своих кораблей взять на абордаж один из кораблей Синдиката. Результат был бы тот же, а усилий затратили бы не в пример меньше.
— Капитан Фалько — герой Альянса, — попытался поспорить кто-то.
— Капитан Фалько — офицер этого флота, — резко ответила командор Кресида. — Или мы снова выбираем командиров голосованием? Учитывая, насколько хорошо это удавалось нам раньше… Дал ли вам капитан Гири хоть один повод усомниться в его компетентности? Кто из вас предпочел бы умереть у Калибана ради того, чтобы сделать битву более запоминающейся?
Её слова, казалось, отрезвили всех присутствующих, но капитан Фареза бросила в её сторону крайне недовольный взгляд.
— Мы не обязаны выслушивать нравоучения от офицера который младше нас по рангу и по возрасту.
Командор Кресида покраснела, но, благодаря задержке сигнала с её корабля, ответ Гири прозвучал раньше:
— Я командую этим флотом, — твердо сказал он, — и я буду решать, что нам надлежит услышать. Я приветствую мнение такого одаренного офицера, как командир Кресида.
Многие пытались спорить, но Гири не поддавался. Некоторые хотели услышать мнение капитана Фалько, но Гири отказал, аргументируя это тем, что Фалько недостаточно хорошо знаком с ситуацией во флоте. Наконец Гири взял инициативу в свои руки.
— Необходимо принять решение. Ответственность за это лежит на мне. То есть: я поведу этот флот к Сенсиру, потому что это дает нам наибольшие шансы на выживание. А когда мы туда доберемся, то отомстим Синдикату за «Кинжал», «Меч», «Булаву» и «Панцирь».
Многие были недовольны, многие глядели на Ньюмоса, ожидая дальнейшего спора, но Гири одарил его предостерегающим взглядом, и на сей раз тот промолчал. Что важнее, большинство офицеров не только были готовы следовать за Гири, но и видели логику в его доводах.
— На этом все, — заключил Гири. — Приказ повернуть флот обратно, к точке прыжка, откуда мы прибыли, будет через несколько минут.
Толпа рассосалась в мгновение ока. Остались только Дижани и изображение капитана Дьюллоса. Дижани встала и мрачно улыбнулась.
— Еще одна победа, сэр.
— Я бы предпочел сражаться с Синдикатом, — признал Гири. — Пусть «Неустрашимый» передаст сигнал о смене курса. Начало, — он сверился с дисплеем, — в два ноль-ноль.
— Да, сэр, — отсалютовала Дижани перед тем, как выйти.
Гири кивнул Дьюллосу.
— Спасибо за поддержку.
Дьюллос в свою очередь окинул Гири скептическим взглядом.
— Вы всерьез надеетесь на то, что Синдикат подпустит нас к воротам гиперсети у Сенсира?
Гири опустил глаза и поморщился.
— Нет. Я думаю, Синдикат понимает, что не может позволить этому флоту вернуться домой с работающим ключом от их гиперсети. Это даст Альянсу решающее преимущество в этой войне.
— Значит, они прибегнут к крайним мерам и разрушат ворота, чтобы только не пропустить нас?
— Возможно, — пожал плечами Гири. — Всегда есть надежда на то, что они этого не сделают. Небольшая, но все же есть.
— Верно, — вздохнул Дьюллос. — Если бы не эти ворота, флот не последовал бы за вами к Сенсиру, вы ведь это понимаете?
— Понимаю.
— Но если мы доберемся туда и победим, сомневающимся будет трудно найти поддержку.
Дьюллос отсалютовал.
— Это невероятный риск, но вы заслужили право на наше доверие.
Гири отсалютовал в ответ.
— Спасибо.
— Вы уверены, что прыжковые двигатели сработают от Цидони до Сенсира?
— Совершенно уверен.
После того как Дьюллос «ушел», Гири устало направился в свою каюту. Ему не нужно было находиться на мостике во время маневра, потому что он мог наблюдать за ним с дисплея в своей каюте. Обычно он находился на мостике в любом случае, удовлетворяя потребность экипажа в осознании того, что их командир интересуется их работой и тем, как они её выполняют. Но сейчас, после неприкрытой враждебности, с которой ему пришлось иметь дело, он нуждался в передышке.
Перед люком в его каюту стояла вице-президент Рион. Конечно же, ей уже рассказали об исходе конференции офицеры Республики Каллос. В её глазах горел огонь, который не предвещал ничего хорошего. Гири понял, что о передышке придется забыть.
Рион стояла, не произнося ни слова, до тех пор, пока Гири не пошел в каюту и за ними не закрылся люк. Лишь тогда она развернулась к нему и дала волю чувствам.
Гири никогда раньше не видел вице-президента Викторию Рион в такой ярости. И это не входило в число тех вещей, которые ему бы хотелось увидеть снова.
— Как вы посмели? — спросила Рион, чеканя каждое слово.
Гири осторожно ответил:
— Я уверен в том, что это наилучший курс…
