Хашеттские лучники столпились в душном узком коридоре. После дипгейтской атаки в корпусе Зуба остались торчать сотни толстых стрел. Их убрали, и теперь лучники выпускали стрелы в образовавшиеся отверстия. Отравленные наконечники, накрытые всевозможным тряпьем, кучами лежали в коридоре. Барабанный бой, словно пульсация, раздавался сквозь лязг металла и крики атакующих.
– Сюда. – Отравитель протащил Сайпса еще несколько футов. – Этот люк.
Люк открылся, и в коридор повалил черный удушливый дым. Два лучника укрылись за щитами и попеременно выпускали стрелы вдоль корпуса. Горящее дерево свистело и трещало. Стрелы со стоном резали воздух, отрывая куски плоти у своих жертв. Скрипели деревянные колеса, стучали сапоги и копыта. И сквозь весь этот шум неизменно раздавался бой барабанов, словно песня войны. Батаба терпеливо ждал. Половину татуированного лица осветил жаркий красный огонь.
– Лестницы успешно отбиты, – сказал шаман. – Но осадные башни приближаются, а смола уже на исходе. Мы больше не сможем их сдерживать. Это твой последний шанс, отравитель.
Девон выглянул из люка и моментально отдернул голову. Стрела разлетелась в шепки, ударившись о крышку люка. В то же мгновение за ней последовали еще две. Девон нахмурился, схватил Сайпса за шиворот и высунул его голову из люка. Огонь на мгновение ударил священника в лицо, и отравитель тут же отдернул его вниз. Еще одна стрела просвистела у самого уха пресвитера. Сайпс, казалось, этого совершенно не заметил и пробормотал что-то невнятное о каменщиках и шкафах.
– Шанс всегда есть, – пробормотал Девон и, подождав минуту, снова выставил Сайпса из люка, словно марионетку. На этот раз стрелы притихли.
– Не стрелять! Не стрелять! – раздался хор голосов. Батаба передал команду и своим лучникам. Битва прекратилась, замерли барабаны.
Девон осторожно стал за спиной священника и выглянул из-за его плеча.
Половина Зуба была в огне. Мерцание стали и свет костров тянулись до самого горизонта. Шлемы обратились к Девону из укрытия блестящих щитов. Ощетинившиеся стрелами трупы усеяли поле битвы. Столбы удушливого смоляного дыма поднимались от костров. Четыре осадные башни возвышались на фоне кроваво-красного неба. Две другие вблизи Зуба были охвачены огнем. Горячие искры вихрем вырывались из обуглившихся остовов, словно рой крошечных призраков.
Запели трубы, и кавалерийские отряды за линией основных пехотных сил начали перегруппировку. Три всадника отделились от ближайшего отряда и направились к Зубу. Ряды солдат расступились перед ними.
– Скажи своим, чтобы опустили луки, – пробормотал шаману Девон. – Убьете хоть одного из них, и нам конец. Нужно выиграть время.
Всадники пробирались сквозь море пехоты. Девон разглядел гравировку на доспехах одного из них. Отравитель сразу узнал Гулана, сержанта регулярной армии Дипгейта, – статный и широкоплечий, он восседал на высоком скакуне, который сбил с ног опрометчивого пехотинца, не успевшего отойти с дороги. Остальные двое, по заключению Девона, должны представлять резервистскую пехоту и кавалерийские дивизии. Всадник по левую руку от Гулана был одет в помятые доспехи и остроконечный с маленькими крылышками шлем. В руках он держал короткий меч, а на поясе висел горн. Наездник справа был в кольчуге и держал в руке легкий лук. Гулан ловко управлялся с конем, не обращая внимания на его норов, и не отрываясь следил за Девоном.
– У меня есть предложение для Клэя, – объявил отравитель.
С земли раздались гневные крики, и Гулан утихомирил их жестом руки.
– Я выслушаю тебя.
– Я хочу разговаривать с Клэем, а не с его прислугой.
– Капитан передал мне полномочия вести переговоры.
– Твой начальник боится сам ко мне подойти?
Луки словно по команде нацелились на отравителя. В ответ Девон толкнул пресвитера в спину так, что тот повис над самым краем крыши.
– Стоять! – Гулан выбросил руку вперед ладонью вниз. Луки послушно опустились. – Я отведу тебя к нему, отравитель.
– Может быть. Убери солдат, и я подумаю.
Подобный ответ вызвал возмущение в рядах пехотинцев.
Мечи застучали по щитам.
– Говори, чего тебе нужно, Девон, – сказал Гулан.
– Дело не в необходимости. Дело во взаимной выгоде. Зачем бы еще я остановил свою машину у самого Дипгейта?
– Зубу Бога конец, – сказал Гулан. – Теперь он станет твоей могилой.
– Мне обязательно заводить двигатели до того, как мы успеем поговорить? Сколько еще людей нужно передавить, чтобы все спокойно обсудить?
Сержант в остроконечном шлеме что-то спешно прошептал Гулану. Они начали оживленно спорить, после чего Гулан крикнул:
– Освободи пресвитера, и мы сможем все обсудить!
Девон почувствовал легкую дрожь машины. Он подтолкнул Сайпса чуть ближе к краю. Крыша машины возвышалась футов на сто над землей. Пресвитер по-прежнему не предпринимал никаких попыток к спасению и, словно безжизненная кукла, повис в руках отравителя.
– Хотите, чтобы я его отпустил? – Потом Девон прошептал на ухо пресвитеру: – Как думаешь? Отпустить тебя?
Корпус Зуба снова задрожал, на сей раз несколько сильнее.
