Она нажала кнопку, и вскоре они оказались внутри, где места и было, что только для двоих и сумки.
— У меня даже появилась задумка. Я серьезно думаю, что должно получиться! Твоя мама вдохновила меня.
Только ей не говори. Не хочу, чтобы она украла мою идею.
— Пожалуйста, Кэндзи! Хватит уже!
Кэндзи не заметил злости в голосе жены. Последняя неделя прошла как в тумане. Вначале он чувствовал себя угнетенным и совершенно потерянным. Единственное, что утешало — он не умер. Даже если банк примет его обратно на работу, после учиненного скандала с рыбками сама мысль о подвале наводила ужас. Но больше всего Кэндзи беспокоило, кто приходил к нему тогда. Был ли это на самом деле Доппо? Или плод воображения? Потом он начал чувствовать боль. Врачи прописали обезболивающее и антидепрессанты, чтобы справиться, как они говорили, с «легким беспокойством». Вначале Кэндзи отказывался принимать лекарства. Ему казалось, так он признает свое поражение. Врачи настаивали. И теперь он был даже рад, что согласился. Через несколько дней туман, поселившийся в голове, начал рассеиваться. Кэндзи стал мыслить рационально. Конечно, к нему приходил Доппо. Он приходил, чтобы передать ему послание. А послание заключалось в том, что Кэндзи должен быть сильным и верить. Так он и сделает. Увидев свое отражение в зеркальной стене лифта, Кэндзи подумал, что перед ним совершенно другой человек. Не только из-за повязок и гипса, нет, хотя они тоже сыграли свою роль. На него глядел человек, переживший войну, сражавшийся и выживший. Его жизнь вдохновляет других. Но это не конец. Это только начало…
— Я назову ее «Миллионер», — Кэндзи усмехнулся. — Мое шоу привлечет внимание всего мира. Я думал о нем все время, пока валялся на больничной койке.
Лифт остановился. Двери открылись, и Ами помогла мужу выбраться, пока он объяснял ей формат шоу. Коридор, ведущий к их двери, был слишком узок для двоих, поэтому Кэндзи плелся сзади, непрерывно болтая.
Ами остановилась у двери, доставая ключи из сумочки.
— Это станет моим возрождением! — радостно воскликнул Кэндзи. — Я так счастлив, что не умер.
— Ну-ну!
— Теперь у меня есть цель. Я знаю, к чему стремиться.
— Кэндзи, пожалуйста, — прервала его Ами. — Мы уже дома. Я больше ни слова не хочу слышать об этой ерунде. Подумай о детях. Им и так несладко пришлось.
Она открыла дверь, и Кэндзи, хромая, переступил порог.
— Это не ерунда. Доппо сказал, что идея гениальная. Я реализую ее. Я знаю, что смогу. Мне нужно, чтобы и ты поверила в меня. Ты моя жена. Если ты не веришь в меня, на что мне вообще надеяться?
— Хватит! — громко крикнула Ами, резко повернувшись к нему лицом, слезы дрожали в глазах. — Я больше не могу. Ложь, обман, безумие… Что еще?! Неужели ты так ненавидишь меня? Зачем ты заставляешь меня страдать?!
— Я не ненавижу тебя, — защищался Кэндзи.
Он не понимал, почему она так ведет себя, почему не рада за него. В конце концов он же старается ради семьи. Без жены и детей ему ничего не нужно.
— Я люблю тебя. Я люблю всю нашу семью.
— Тогда, — сказала она, взяв себя в руки, — я не потерплю и слова на эту тему в моем доме. Хоть один раз в жизни будь мужчиной, подумай в первую очередь о семье!
Отвернувшись, она быстро пошла в комнату. Только теперь Кэндзи увидел большой плакат поперек коридора: «Папочка! Добро пожаловать домой!». Ёси и Юми стояли под ним, дрожа, словно травинки на ветру.
Глава 19
Врач направила фонарик в правый глаз Кэндзи. Она дышала ровно, поверхностно. Чувствовался запах кофе. Выключив фонарик, врач вернулась за стол и начала что-то медленно печатать одним пальцем.
— Глаз идет на поправку. Нет причин беспокоиться. По крайней мере физически… — Врач замолчала, внимательно посмотрев на Кэндзи. — …Вы можете видеть…
— Но… — слабо возразил он, — прошло уже шесть недель после несчастного случая, а я до сих пор ничего им не вижу.
Врач посмотрела на клавиатуру. А Кэндзи ничего не оставалось, как рассматривать плакат у нее над головой, на котором схематично отражался вред пассивного курения для маленьких детей.
— Может быть, — продолжила врач разговор, — это из-за психологических проблем. Насколько я поняла из медицинских записей, в больнице вам поставили «повышенную тревожность» и прописали курс лекарств. Вы их еще принимаете?
Покраснев, Кэндзи ответил, что нет. Его раздражали разговоры об антидепрессантах и психологических проблемах. У него физическая проблема — один глаз не видит!
— Вы сейчас испытываете давление, стресс?
Врач взяла ручку.
— Последние месяцы были для меня очень тяжелыми, — признался Кэндзи. — Я думал, что жизнь начала налаживаться. Но, кажется, ошибался…
— Тогда причина в этом.
Она решительно застучала по клавиатуре.
— Я выпишу вам еще один курс антидепрессантов. И, по-моему, пора возвращаться на работу. Это вас встряхнет. Продолжайте носить повязку, если вам с ней проще. Конечно, осталась еще небольшая отечность. Тем не менее, думаю, нам больше нет смысла встречаться.
Похоже, его выгоняли. Кэндзи поднялся и надел пиджак.
— А как насчет рези в глазу и постоянных головных болей?! Или я их тоже выдумал?
— Я вам уже говорила и повторю еще раз. Уверена, скоро все пройдет. А пока принимайте парацетамол.
Закрыв дверь в кабинет хирурга, Кэндзи должен был признать, что врач права. Не было никаких медицинских причин не ходить на работу. Гипс сняли три дня назад. Правда, Кэндзи еще немного хромал, но это из-за ослабленной лодыжки, которую рекомендовали не нагружать. Во время грозы волосы и брови сгорели, а теперь начали отрастать, вот только белого цвета, что почему-то смешило близнецов. А Ами говорила, это напоминание ей о том, как глупо вел себя муж, и советовала покрасить волосы. Рука все еще была перебинтована, однако потихоньку заживала. Кэндзи уже привык делать все одной рукой. Непонятно только, что было с глазом. Врач намекала, что вся проблема у него в голове.
— И почему мне никто не верит?.. — пробормотал Кэндзи, пробираясь к выходу мимо столпившихся в коридоре людей.
На улице он остановился, роясь в карманах. Черт, сигареты кончились! Заметив магазинчик на углу, Кэндзи подошел и занял очередь, которая двигалась с черепашьей скоростью. Он увидел перед собой женщину с длинными черными волосами, свет лампы на потолке отражался, создавая свечение у нее над головой наподобие нимба. Женщина расплатилась за журнал и повернулась. Кэндзи разглядел ее лицо — круглые щеки и темные сияющие глаза. Это же дочь Доппо! Умеко Судзуки.
— Судзуки-сан!
После долгой паузы Умеко зажала рукой рот.
— Ямада-сан! Как странно! Я только сегодня утром вас вспоминала. У меня нет ни вашего адреса, ни телефона. Разговаривала с вашем другом, но он сказал, что давно вас не видел, мобильный отключен. Я так расстроилась. Понимаете, мне нужно вам кое-что передать. Я думала, удастся на похоронах, а вы так неожиданно ушли.
