Тысячеликий герой

Популярным вариантом волшебного бегства является бегство, во время которого беглец оставляет за собой различные предметы, которые говорят его голосом и таким образом задерживают погоню. Маори из Новой Зеландии рассказывают о рыбаке, который, придя однажды домой, обнаружил, что его жена проглотила двоих их сыновей. Она лежала на полу и стонала. Рыбак спросил, что случилось, и жена сказала, что заболела. Он спросил, где двое мальчиков, она сказала, что они ушли. Но рыбак знал, что жена лжет. Своей магией он заставил ее отрыгнуть детей: они вышли из нее целыми и невредимыми.

После этого рыбак стал бояться своей жены и решил бежать от нее вместе с мальчиками при первой же возможности.

Когда людоедка вышла за водой, мужчина своей магией заставил воду отступить перед ней, так чтобы ей пришлось уйти как можно дальше. Затем жестами он велел хижинам, деревьям, растущим возле деревни, свалке мусора и храму на вершине холма отвечать за него, когда жена вернется и станет звать. Он бежал с детьми к своему каноэ и поднял парус. Женщина вернулась и, никого не найдя, начала звать их. Первой ответила мусорная куча. Женщина направилась в ее сторону и позвала снова. Ответили дома; затем деревья. Один за другим различные предметы, расположенные поблизости, отвечали ей, и, сбитая с толку, она бросалась в разные стороны. Она ослабела, начала тяжело дышать и всхлипывать, а затем наконец поняла, что ее провели. Она поспешила к храму на вершине холма и вгляделась в море, где каноэ уже превратился в пятнышко на горизонте[5].

Другим хорошо известным вариантом волшебного побега является побег, во время которого стремительно убегающий герой бросает за спину ряд предметов, задерживающих погоню. «Маленькие брат и сестра играли у ключа и во время игры неожиданно упали в него. Там была старая водяная колдунья, и эта водяная колдунья сказала: ‘Теперь вы мои! Теперь вы будете работать на меня, не покладая рук!’ И она унесла их с собой. Она дала маленькой девочке спутанный клубок грязного льна для прядения и заставила ее носить воду в бездонную бадью; мальчик должен был рубить дерево тупым топором; а все, что им когда — либо перепадало поесть, — это твердые, как камень, куски засохшего теста. Наконец все это стало для детей настолько невыносимым, что они дождались одного воскресенья, когда старая карга отправилась в церковь и убежали. Когда служба в церкви закончилась, старая колдунья обнаружила, что ее птички улетели, и огромными прыжками отправилась вслед за ними.

Но дети заметили ее издалека, и маленькая девочка бросила за спину щетку для волос, которая тут же превратилась в большую гору, поросшую кустарником с тысячами и тысячами колючек, через который ведьме очень трудно было пробраться; все же в конце концов она вновь стала догонять детей. Как только дети увидели ее, мальчик бросил за спину гребень, который тут же превратился в гребень горы с тысячью тысяч острых выступов; но ведьма знала, как за них ухватиться и в конце концов преодолела и эту преграду. Тогда маленькая девочка бросила за спину зеркало, и оно превратилось в зеркальную гору, такую гладкую, что старуха не смогла перебраться через нее. Она подумала: ‘Поспешу — ка я домой, возьму топор и разрублю эту зеркальную гору надвое’. Но к тому времени, как она вернулась и разбила стекло, детей уже и след простыл, и старой карге не оставалось ничего другого, как поплестись обратно к своему ключу»[6].

Силам пучины нельзя легкомысленно бросать вызов. На Востоке всячески подчеркивают опасность возникновения психического расстройства при занятиях йогой в отсутствие компетентного наставника. Медитации послушника должны соответствовать его успехам, чтобы его воображение на каждом шагу могло быть защищено devatas (соответствующими его видению богами), пока не наступит момент, когда подготавливаемая душа сможет шагнуть во вне сама. Как очень мудро заметил доктор Юнг: «Исключительно полезная функция догматического символа заключается в том, что он защищает человека от прямого восприятия Бога до тех пор, пока он не перестает опрометчиво ставить себя под удар. Но если… он оставляет дом и семью, слишком долго живет в одиночестве и слишком глубоко вглядывается в темное зеркало, тогда на его долю может выпасть страшное событие встречи. И даже тогда передаваемый из поколения в поколение символ, пришедший в ходе столетий к своему полному расцвету, может подействовать как исцеляющий глоток воды и отвратить роковое вторжение живого божества в освященное пространство церкви»[7].

Рис. 9а. Сестра Медузы Горгоны преследует Персея, убегающего с головой Медузы.

Рис 9b. Персей, убегающий с головой Медузы Горгоны.

Волшебные предметы, которые охваченный паникой герой бросает за спину — защитные толкования, принципы, символы, обоснования, все, что угодно — задерживают и поглощают силы сорвавшейся с цепи Небесной Гончей, позволяя искателю приключений благополучно вернуться к своим соплеменникам и, возможно, с даром. Но иной раз требуемая за это плата оказывается непосильной.

Одним из наиболее потрясающих примеров бегства «с препятствиями» является бегство греческого героя Ясона. Он отправился в дорогу, чтобы добыть Золотое Руно. Выйдя в море на великолепном «Арго» в товариществе великих воинов, он поплыл к Черному Морю и, хотя в пути его подстерегало множество невероятных опасностей, прибыл наконец в город Царя Ээта, расположенный за много миль от Босфора. За дворцом Ээта была роща и дерево, где и висело, охраняемое драконом Руно.

Дочь царя, Медея, воспылала непреодолимой страстью к прославленному чужеземному гостю, и когда ее отец в качестве цены за Золотое Руно потребовал выполнения неосуществимого задания, она приготовила волшебное средство, которое позволило Ясону добиться успеха. Задание заключалось в том, чтобы вспахать поле огнедышащими быками с бронзовыми ногами, затем засеять его зубами дракона и убить воинов, которые тут же должны были взойти. Но благодаря своей силе и кольчуге, смазанной волшебной мазью Медеи, Ясону удалось управиться с быками; а когда из семян дракона взошла армия воинов, он бросил камень в самую середину поля, и это заставило их повернуться лицом к лицу, и сражаться друг с другом, пока они не были уничтожены все до единого.

Влюбленная до безумия девушка провела Ясона к дубу, на котором висело Золотое Руно. Его охранял дракон со страшным гребнем, языком с тремя жалами и угрожающе изогнутыми клыками; но с помощью сока определенной травы эти двое влюбленных усыпили грозное чудовище. После чего Ясон сорвал трофей, Медея решила бежать вместе с ним, и «Арго» вышел в море. Но царь незамедлительно отправился за ними в погоню. Когда Медея увидела, что паруса отца сокращают расстояние между ними, она убедила Ясона убить Апсирта, своего младшего брата, которого она взяла с собой, и бросить куски расчлененного тела в море. Это заставило царя Ээта остановиться, собрать куски и вернуться на берег, чтобы с надлежащими почестями предать их земле. Тем временем «Арго», гонимый ветром, оказался вне пределов досягаемости для разгневанного царя[8].

В японских Записях о делах древности представлена другая страшная сказка, имеющая, однако, совершенно иной смысл: сказка о спуске в преисподнюю всеотца начала времен Идзанаги для того, чтобы вернуть из страны Желтой Реки свою умершую сестру — супругу Идзанами. Она встретила его у двери в преисподний мир, и он сказал ей: «О, Августейшая, о, любимая моя младшая сестра! Земли, что ты и я создавали, еще далеки от завершенности; поэтому возвращайся обратно!» Она же ответила: «Воистину прискорбно, что ты не пришел раньше! Я уже отведала пищи этой Страны Желтой Реки. И все же меня покорила оказанная мне твоим августейшим посещением честь, о, восхитительный мой брат, поэтому я хочу вернуться. Более того, я сама обговорю это с богами Желтой Реки. Будь осторожен, не смотри на меня!»

Она удалилась во дворец; но так как она оставалась там очень долго, Идзанаги устал ждать. Он отломал зубец от гребня, который придерживал слева его августейшие волосы, поджег его как маленький факел, вошел и огляделся. Тут он увидел разлагающуюся Идзанами, кишащую червями.

В ужасе от этого зрелища Идзанаги бежал обратно. Идзанами сказала: «Ты открыл мой позор».

Идзанами послала в погоню за ним Отвратительную Женщину из преисподней. Идзанаги на полном бегу снял со своей головы черную шапку и бросил ее вниз. Она тут же превратилась в виноград, и пока его преследовательница задержалась, поедая его, он продолжал свой побег. Но женщина, возобновив погоню, стала догонять его. Идзанаги вытащил правый гребень со множеством часто расположенных зубчиков,