Какие цветы вам нравятся больше всего?
– Мне кажется, – отчетливо проговорила Лори, – вопрос надо ставить по-другому: какие цветы нравятся вам?
– Нет, – покачал головой Джефф. – Я хочу заключить мир. Что вам больше всего по душе? Роза? Орхидея?
Лори молча смотрела на него. Интересно, слышно ли ему, как колотится ее сердце?
– Мне больше всего по душе... чтобы вы оставили меня в покое.
– У меня это никак не получается, – снова покачал головой он. – Говорят, существует язык цветов. Что я должен преподнести девушке, если хочу ей сказать: «Дайте мне хотя бы один шанс»?
Лори отвела взгляд. Ей казалось, эти черные глаза лишают ее разума, парализуют волю.
– Не... знаю. Нарцисс, может быть.
– Отлично, – сказал Джефф, – дайте мне нарцисс. Дайте дюжину нарциссов. Две дюжины.
Лори, выйдя из-за прилавка, направилась к двери, ведущей в оранжерею.
– Для них сейчас не сезон. Вам... не повезло. А теперь... извините.
Схватив ее за локоть, Джефф не дал ей уйти.
– Лори...
Хотя прикосновение было нежным, его пальцы огнем обожгли ей кожу. Лори ощутила себя загнанной в ловушку. Дорогу ей преградила широкая грудь. Лори чувствовала тепло тела Джеффа, вдыхала его чистый запах, чем-то напоминающий аромат степных трав. Его лицо перестало быть насмешливым. Взгляд из насмешливого стал пристальным.
– П-пожалуйста... – Она отвернулась в сторону.
– Нет, – сказал Джефф, беря ее за подбородок большим и указательным пальцами, заставляя взглянуть ему в глаза. От прикоснувшейся к ее лицу руки исходила могучая, но вместе с тем удивительно нежная сила.
Наклонившись, Джефф посмотрел ей в глаза. Его негромкий проникновенный голос смутил Лори.
– Нет, это я говорю: пожалуйста. Пожалуйста, поговорите со мной! Не уходите! Я не хотел ничем обидеть вас...
Он показался Лори настолько искренним, что она была потрясена. Одной рукой Джефф по- прежнему держал ее за локоть, а другой нежно смахнул со щеки Лори прядь золотистых волос, и это движение было настолько легким, что она почти не ощутила его. Но по телу тотчас разлились волны тепла, и она с трудом сдержала невольную дрожь.
На этот раз ей не удалось отвернуться от него. Лори продолжала беспомощно смотреть ему в лицо. Его глаза были темно-карие, как плодородная земля, кожа – золотистая, словно солнце, а взгляд настолько проницательный, что Лори снова едва не поежилась.
– Лори, – тихо произнес Джефф. – Пожалуйста...
Его лицо было совсем рядом. Рука, сжимающая ее локоть, плавно скользнула на талию, и Джефф привлек девушку к себе.
Сейчас он меня поцелует, подумала она, объятая ужасом. А я ничем не смогу помешать ему.
Этого нельзя допустить. Слишком многие советовали ей остерегаться этого человека.
Изумившись собственному проворству, Лори вырвалась из рук Джеффа и поспешила к двери в оранжерею. И только оказавшись в безопасности, она обернулась, чтобы бросить на него последний взгляд.
– Уходите... прочь! – воскликнула она. – Немедленно... уходите!
Она захлопнула дверь с такой силой, что задрожали стекла.
Мэйвис, пересаживавшая заболевший коралловидный папоротник, встревоженно взглянула на нее.
– Что случилось?
– Н-ничего, – ответила Лори, чувствуя, что у нее пылает лицо. – Там один мужчина... Узнай, что ему надо. А потом, пожалуйста, избавься от него.
Мэйвис кивнула. Поправив фартук, она направилась в магазинчик. Лори, забившись в дальний угол оранжереи, прижалась щекой к холодному стеклу. Сердце колотилось так часто, что было больно.
Закрыв глаза, она вдыхала запахи земли. Через какое-то время она снова открыла глаза, обнаружив, что стоит перед ведьминым цветком. Бутон увеличился. Теперь он был размером с сосновую шишку.
Думай о цветке, приказала себе Лори. Вот что главное в твоей жизни. А до этого человека тебе не должно быть никакого дела.
Вечером Джефф сидел в своей студийной кабинке перед тремя экранами и монтировал заказанный ипподромом рекламный ролик.
В наушниках звучала, как было сказано в монтажных листах, «исполненная восторга» музыка. Какой там, к черту, восторг! Он даже музыку толком не слышал, ее заглушали громкие и частые удары собственного сердца.
Джефф уже полчаса смотрел, как три лошади несутся по дорожкам. Ему требовалось выбрать из этих кадров четыре секунды динамичного движения.
Но работа почему-то не клеилась. Выругавшись, Джефф снял наушники и потер глаза. Затем снова принялся за работу. Перед глазами по-прежнему неслись галопом лошади. В ушах звучал жесткий ритм музыки. Но сосредоточиться Джефф никак не мог. Все его мысли были заняты одной женщиной.
Она сведет его с ума.
Он должен заставить ее принять приглашение, иначе Гарри лишится своего двигателя. Лорентина Чейз-Спенсер не стоит этого двигателя. Надменная и высокомерная, она не стоит и дешевой свечи зажигания. Так почему же, спрашивал себя Джефф, он умолял ее выслушать его, чувствуя, что просит искренне? Почему, приглашая ее куда-нибудь сходить с ним, он страстно желал услышать «да»? И почему, прикасаясь к ней, он хотел прикасаться к ней еще и еще, хотел прижаться поцелуем к ее губам?
Джефф снова выругался, и как раз в этот момент в монтажную с кофе и булочками на подносе вошел Александр Невинс, его лучший оператор.
– Что, не идет? – посочувствовал он.
У этого невысокого коренастого двадцатисемилетнего парня с волосами песочного цвета были удивительно простодушные детские глаза. Александр не пил, не курил, не ругался и всегда бережно обращался с дорогим студийным оборудованием. С клиентами вел себя неизменно вежливо, и его спокойствие и сдержанность удачно уравновешивали вспыльчивость Джеффа.
Джефф взглянул на помощника. И внезапно понял, почему Александр такой невозмутимый: ведь он почти никогда не ходил на свидания. В его жизни нет женщин, делающих ее запутанной, бессмысленной и невыносимой.
– Вот, – Александр протянул ему пластиковый стаканчик кофе. – И булочки твои любимые – с творогом.
Джефф нажал кнопку на пульте – и скачущие кони на экранах застыли.
– Не надо мне никаких булочек, – пробормотал он сквозь зубы. – Но все равно спасибо.
Александра задел его тон.
– Извини... а как насчет кофе? Или унести все?
Джефф вздохнул. Какое бы отвратительное настроение у него ни было, нельзя выплескивать его на помощника, ведь тот искренне хочет сделать как лучше.
– Садись, – сказал Джефф. – Я очень устал – вот и все. Заработался вчера допоздна. А сейчас это сказывается.
Александр сочувственно кивнул.
– Знаю. Монтировал ленту для друга. Свадьбу?
– Точно.
– Все прошло нормально?
Джефф пожал плечами. Компания, в которой они работали, была крупнейшей киновидеостудией в
