Набрав номер своего домашнего телефона, она стала ждать, когда длинные сигналы сменит голос матери.
— Алло?
— Мама, с Рождеством тебя! Я тебя очень люблю! — с нежностью призналась Мэган.
— Солнышко, я тебя тоже очень сильно люблю! И с Рождеством тебя! Когда ты придешь домой?
— А отец уехал? — Мэган накрутила на палец провод телефонной трубки. — Или он еще там?
— Да, дорогая.
Признаться, Мэган уже было все равно, уехал отец или нет. Ей уже не хотелось хамить ему, вспоминать старые обиды, бросать трубку, говорить матери, чтобы она выгнала его за порог.
Наверное потому, что Мэган перехотелось воевать. Нет, она не сдалась. Просто настроение было не воинственным. В душе не было обиды. Теперь к своему отцу она ничего не чувствовала. Ни жалости, ни неприязни, ни любви. Ничего.
— Солнышко, ты все еще работаешь?
— Да, мама, у меня еще много дел. Я вернусь через несколько часов.
— Ты одна?
— Нет. Пэрис и Джуди мне помогают. Нам весело! Мы заодно празднуем Рождество!
— Хорошо. Я тебя целую и жду!
Мэган положила трубку и снова посмотрела на часы. Тут она вспомнила, что Кэмерону нужно на самолет. Страх, что она может потерять человека, с которым ей было так легко и спокойно сегодня вечером, сжал ей грудь.
Ей так не хотелось с ним расставаться... Хотя, с другой стороны, что изменится, если Кэмерон согласится остаться до утра?
Разве между нами что-то есть? Ведь мы едва знакомы, говорила себе Мэган. И вряд ли у нас что-то будет. Мы из разных миров, мы, как параллельные прямые, не должны пересекаться. И что это со мной? Зачем я об этом думаю? Наверное, все из-за шампанского!
— Мэган? — В дверь сначала постучали, а потом ее приоткрыли. В проеме показалась голова Кэмерона. — С тобой все в порядке?
— У тебя самолет, — напомнила она ему и кивнула на часы.
— Я полечу следующим рейсом.
— Зачем? Что изменится? — Мэган иронично усмехнулась. — Полетишь сейчас или позже. Все останется на своих местах, все будет по-прежнему.
— Нет! — возразил Кэмерон и зашел в кабинет Тики. — Мне просто необходимо остаться. Я не хочу возвращаться в пустую квартиру. Я хочу побыть здесь.
Мэган молча слушала его и пыталась понять, почему на самом деле он не хочет улетать: из-за нее или ему действительно так одиноко?
— Послушай... — он сделал несколько шагов в ее сторону и остановился в метре от нее, — я давно не говорил так откровенно, потому что мне не с кем было поделиться, рассказать, что накопилось на душе. Я не мог найти собеседника, который был бы в состоянии выслушать меня и понять. Я очень долго искал такого человека. Сегодня вечером я его нашел. Это ты, Мэган. Поэтому я хочу остаться. Остаться с тобой.
Ее губы тронула улыбка, глаза засветились яркими огоньками, на душе стало светло и легко.
— Мне хорошо с тобой, Кэмерон. Я хочу, чтобы ты остался. Это звучит глупо, но сегодня мое самое счастливое Рождество за последние три года. Я не думала, что вечер преподнесет мне такой сюрприз. Спасибо, что приехал в мой город.
Кэмерон нежно взял ее за руки. Она прижалась к его груди и положила голову ему на плечо. Кэмерон провел рукой по ее волосам и поцеловал в лоб.
— У меня такое ощущение, что мы с тобой знакомы вечность. Что ты мой старый друг, которого я не видела долгие годы и ждала каждый день. Странно, правда? Ведь мы знакомы всего несколько часов.
— Может, в прошлой жизни мы были близки, и вот судьба подарила нам шанс встретиться снова. Знаешь, я готов поблагодарить Тики за то, что он поручил тебе сделать его работу. Иначе мы бы не встретились. Но если бы встретились при других обстоятельствах, все могло бы быть по-другому. Возможно, мы бы не заметили этой близости, которая существует между нами.
— Ты так считаешь? — Мэган положила руки ему на плечи, заглянула в глаза и. увидела, что он говорит ей правду.
Кэмерон кивнул и, взяв в ладони ее лицо, нежно поцеловал в губы.
Сначала Мэган немного напряглась, но потом полностью расслабилась и подалась к Кэмерону. С каждой секундой она все больше растворялась в его руках. Теперь она чувствовала его слабую дрожь. Это волнение передалось и ей.
Когда Кэмерон перестал ее целовать, Мэган еще ощущала, как трясутся ее коленки. Как ее тело все еще остается невесомым и в то же время неподвижным. Голова шла кругом, но она знала, что это не от шампанского.
— А что будет потом? — неожиданно для себя шепнула она. — Что будет завтра?
— Завтра ничего не изменится. Я тебе обещаю.
Пейдж положила трубку и подошла к окну, за которым шел снег. Белые снежинки вальсировали на ветру и не хотели падать на покрытую льдом дорогу перед домом.
Пушистым серебряным ковром они ложились на карниз, облепляли искусным узором стекло.
Где-то там внизу прошла компания людей. Их голоса еще нарушали ночную тишину, даже когда они скрылись за поворотом.
— Что сказала Мэган? — Бен остановился рядом с Пейдж и прислонился к подоконнику.
— Говорит, что встречает Рождество с подругами. По-моему, ей весело. — Пейдж продолжала смотреть в окно. — Идет такой сильный снег. Мне кажется, что все рейсы отменили. В такую погоду самолеты не взлетают. Позвони в аэропорт.
Бен послушно вышел в гостиную, а Пейдж так и осталась стоять у окна.
Ей так хотелось, чтобы Бен остался. Хотя бы еще на несколько часов. Она испытывала такое странное чувство, за которое ей было стыдно. Стыдно перед детьми, перед самой собой. Мэган бы ее не поняла. Томас тоже. Она простила человека, который когда-то предал ее, и теперь — вопреки всем законам, вопреки собственной гордости, чужому мнению — ей хотелось остаться наедине с этим человеком, остаться хотя бы до утра. Быть вдвоем и ни о чем не думать. Можно просто молчать или в тишине смотреть на снег. Только он и она. В тишине, темноте и спокойствии. Как это было раньше...
— Ты права, Пейдж. Рейс действительно отменили. Если погода улучшится, я полечу в пять утра. Могу ли я остаться или мне лучше ехать в аэропорт?
— Останься, Бен. — Пейдж повернулась лицом к нему и обняла себя за плечи. — Не хочу в праздник чувствовать себя одинокой. Я очень устала от этой боли. Одиночество — это мука.
— Я тебя понимаю, Пейдж. Я прекрасно тебя понимаю. Если бы бог дал нам шанс вернуть все на свои места, я бы был так счастлив. Счастлив как никогда!
— Мэган и Томасу нужно время. Мы не должны спешить. Мы оба виноваты в том, что наша семья распалась. Люди привыкли перекладывать всю вину на окружающих, так легче. Но я думаю, что здесь есть и моя вина, моя ошибка.
— Нет, Пейдж! — запротестовал Бен. — Ты не виновата! Это все моя вина! Я совершил преступление! Ты не должна делить мой грех пополам!
— Если муж уходит из семьи, значит, причину нужно искать не только в нем, но и в жене. Видимо, я тебе не смогла дать того, в чем ты нуждался. Я была невнимательна. За это я расплачиваюсь одиночеством.
— А если дело в самом человеке?
— Тогда я ошиблась с выбором спутника жизни. И это моя вина.
— Пейдж... — Бен взял бывшую жену за руки и крепко сжал ее ладони. — Не вини себя. Прошу тебя!
Пейдж промолчала. Она нашла причину своей боли. Истинная причина ее душевной пустоты была в осознании того, что она не смогла удержать мужа, дать ему все, что ему нужно. Другая смогла, а она нет.
