CLXIV
– «Такая-то церемония» – подобных слов до времени августейшего правления императора Госага не произносили. Так стали говорить уже в последнее время,- сказал мне один человек.
Однако Укё, дама из свиты монахини-императрицы Кэнрэй, вспоминая о том, как после восшествия на престол императора Готоба она вновь поселилась во дворце, писала: «И хотя ничто не изменилось в церемониях, принятых в свете…»
Нехорошо без дела приходить в чужой дом. Но даже если ты пришел по делу, следует возвращаться к себе тотчас же, как только с ним покончено. Когда засиживаешься, становишься в тягость. Если ты много с человеком болтаешь, то и тело утомляешь, и душе не даешь покоя. Тратить время в ущерб всем делам – обоим невыгодно.
Разговаривать с неприязненной миной тоже нехорошо. Если тебе что-то не по душе, сейчас же скажи почему.
Совсем другое дело, когда к тебе придет человек, с которым приятно посидеть. «Ну, еще немножко. Сегодня не будем торопиться»,- говоришь ему, когда он начинает скучать. Каждый может иметь голубые глаза Юань Цзе. Очень хорошо, если к тебе без особого дела зайдет приятель, спокойно обо всем переговорит и уйдет.
И еще приятно бывает получить письмо, где всего-то и написано, что: «Давно вы не давали о себе знать…»
Пока человек, покрывающий ракушки, пропускает те, что у него под рукой, и, оглядывая остальные, снует глазами от рукавов к коленям соперника, ракушки, лежащие подле него, покрывает другой. Хороший игрок вроде бы и не особенно тщится достать ракушки противника: кажется, будто он покрывает лишь ближние, и тем не менее он покрывает много.
Когда, расставив фишки по углам доски для игры в го, ты делаешь ход, то не достигнешь цели, если при этом видишь только дальние фишки соперника. А если, хорошо посмотрев перед собой, ты сразу сделаешь ход в ближний «глаз мудреца», то обязательно настигнешь фишки противника.
В любом деле нельзя ничего добиваться, обратясь вовне себя.
Надлежит правильно делать то, что тебе ближе всего. Как говорил Цин Сяныун, «творя благо, не спрашивай о грядущем воздаянии». Не таков ли и путь управления миром? Если ты небрежен к владениям, легкомыслен, своенравен и нерассудителен, то дальние провинции непременно взбунтуются, и тогда ты впервые обратишься за советом. Получится вроде того, как сказано в медицинском сочинении: «Глуп тот, кто простудился и, лежа в сыром месте, молится об исцелении от недуга».
Когда же следуешь правильному Пути, устраняя страдания ближних и даруя милость, то невозможно предвидеть, сколь далеко распространится от этого благотворное влияние. Хотя, выступив в поход против саньямяо, Юй и заставил их покориться, он не добился того успеха, который имел, когда, повернув войско назад, стал распространять добродетель.
CLXVII
Когда человек молод, горячая кровь переполняет его тело, сердце легко поддается любому влиянию, и в нем кипят страсти. За него боязно: он может легко расшибиться и этим напоминает драгоценный камень, который пустили катиться.
Юноша любит великолепие, проматывает богатство, потом облачается в отшельничьи одеяния из мха; в приливе душевной отваги он задирист с людьми, стыдлив и завистлив, его привязанности день ото дня меняются. Отдаваясь весь без остатка любви, переполненный чувствами, он совершает решительные поступки и, желая видеть примером для себя тех кто губит плоть свою, коей предопределено столетие, расстается с жизнью. Он совершенно не заботится о долгой жизни. Всей душой он отдается своим влечениям, и это для многих поколений становится темой разговоров.
Совершать ошибки – это особенность молодого возраста. Пожилой человек усмиряет желания, для него все просто, и он становится равнодушным, и ничем его не растрогать. Когда сердце само по себе успокоится, деяний идущих во вред себе, не совершишь. Спасая плоть, ты ни о чем не горюешь и тем лишь озабочен, чтобы не тревожили тебя другие,
В старости человек мудрее, чем в юном возрасте, подобно тому как в юности он совершеннее телом.
Все, что касается личности Оно-но Комати, крайне неопределенно.
Какой она была в пору своего заката, можно увидеть из сочинения под названием «Ювелирная». Существует мнение, что эту книгу написал Киёюки, однако она вошла в перечень творений Коя-но-дайси. Дайси скончался в начале годов Дзёва. Расцвет же Комати относится как будто к более позднему времени. Еще одна неясность.
Говорят, что если с собакой, великолепной в охоте на мелкую дичь, пойти на крупную, она станет плохо брать мелкую. Вообще оставить малое во имя большого – принцип поистине правильный.
Среди великого множества человеческих занятий ни одно не заключает в себе смысла более глубокого, чем наслаждение Учением. Это воистину великое дело. Так разве не бросит какое угодно занятие тот человек, который, однажды услышав об Учении, вознамерился постигнуть его? Сможет ли он заняться чем- либо еще? Возможно ли, чтобы человек, каким бы глупым он ни был, в душе своей был хуже пусть даже самой умной собаки?
CLXX
Много есть в мире непонятного. Непонятны, например, причины, по которым находят интерес в том, чтобы по любому поводу выставлять сакэ и принуждать напиваться им.
Лицо пьющего совершенно невыносимо: он страдальчески морщит брови, пытается исподтишка выплеснуть сакэ, норовит сбежать, но его хватают, удерживают, не в меру напаивают – и тогда даже сдержанный человек вдруг делается сумасшедшим и выглядит дураком, а совершенно здоровый на глазах превращается в тяжело больного и падает, ничего не соображая.
Так праздничный день делается отвратительным. У человека до рассвета болит голова, он ничего не ест, лежит, стеная; о вчерашнем ничего не помнит, как будто это было в другом перерождении. Он пренебрегает важнейшими делами – служебными и личными,- и это обращается ему во вред.
Навлекать такое на человека значит не иметь в душе сострадания и нарушать правила вежливости. Разве же не станет тот, кто столкнется с этакой напастью, думать о ней с горечью и негодованием? Скажи
