лекции. В зале стояла густая тьма, я никак не могла нашарить выключатель. Черт! Я уже повернулась, чтобы уйти, но шорох сообщил, что Пуся все еще здесь и жаждет поиграть в прятки. Я ощупью двинулась вдоль стены, мимо рядов стульев, и наткнулась на стол. Наконец-то! Я вскарабкалась на сцену. Теперь-то выключатель от меня не уйдет! Я ухватилась за занавес и снова услышала шепот:
– Сюда, сюда!
По спине пробежал холодок. Что-то здесь было не так. Чего-то не хватало… И тут я вспомнила. Наяда по телефону сказала, что на одиннадцать утра назначена репетиция. Сейчас почти одиннадцать, вот почему дверь в клуб открыта, но зал должен был сиять огнями и звенеть голосами моих подруг по спектаклю. Вместо этого – ватная тишина и пустота. И тут снова откуда-то сверху раздался шепот:
– Сюда… Элли…
Одно из двух: либо кто-то, притворившись Наядой, обзвонил всех участниц шоу и отменил репетицию, либо – мне отчаянно требовалась поддержка, желательно в виде большой плитки шоколада – я была единственной, кому Наяда позвонила…
Вот он, момент, которого я так упорно добивалась. Враг был совсем рядом, а моя гвардия отвлеклась на другие дела. Что же делать? Спрятаться! Притвориться мертвой… это мой единственный шанс. Я поборола соблазн нырнуть в пыльные складки занавеса – именно туда Основатель сунется первым делом. Моя уверенность, что жизнь без любви Бена не имеет смысла, в мгновение ока обратилась в прах. Я отчаянно хотела выйти живой из этого испытания на прочность. Когда прижмет, начинаешь понимать: жизнь в птичьей клетке – лучше, чем ничего. Я шмякнулась на четвереньки и поползла с бешеной скоростью, пока не уперлась во что-то твердое. Дальше ходу не было.
– Сюда, Элли…
Снова этот гнусный шепот. Я лихорадочно ощупала препятствие, и в груди затеплилась искра надежды. Торт! Сработанный милым Папулей для моего выступления. Если я смогу бесшумно вползти внутрь и закрыть крышку, преследователь до меня не доберется, пока не придет… скажем, инспектор церковных залов.
– Сюда, Элли…
Слабая надежда против свинцовой неизбежности. Крышка бесшумно повернулась. Благослови Бог Папулю за смазанные петли. Я скорчилась в непроглядной тьме и приказала своему сердцу не стучать так громко, а то стенки торта начнут вибрировать. Секунды ползли нескончаемо долго.
А потом я услышала шаги и чей-то смех – печальный, как мне показалось. Вслед за смехом раздался стук. Но не моего сердца. Кто-то вовсю орудовал молотком, приколачивая деревянную крышку торта.
Сначала я боролась. Если откинуть голову и упереться ногами… бесполезно. Надо успокоиться, призвать на помощь остатки разума. Внутри хватит воздуха… на несколько минут, а потом мои легкие и сердце разорвутся. Прошла секунда, вторая, третья… о Господи!
Страх улетучился, я почувствовала почти умиротворение. Прочла молитву. Примула с Гиацинтой вытащат Бена из подземелья. Останься я жива, он вряд ли простил бы меня, а так смерть запечатлит мой образ в его памяти ангельски прекрасным, ангельски худым. Трагедия в том, что умираю я зазря. Мерзкие мужеубийцы из Читтертон-Феллс продолжат свои кровавые деяния, Основатель избежит ловушки. Прекрати, Элли! В последние минуты жизни следует думать лишь о приятном. Ты могла бы умереть одинокой старой девой невиданной толщины, а вместо этого познала великую любовь. То, что вы пережили вместе с Беном, поможет ему жить дальше, когда от тебя останется лишь имя на могильной плите. Какое-то время он, конечно, погорюет, а потом некая очаровательная молодая особа придет в восторг от его элегантной манеры обращения с миксером… и простофиля Элли будет забыта. Разве что иногда он небрежно упомянет «мою первую жену». Жену-черновик, на которой Бентли Т. Хаскелл опробовал семейную жизнь.
Похоже, мне все-таки не суждено умереть с миром. Дышать становилось все труднее, но в легких моих клокотала жизненная сила поэффективнее воздуха. Сила воли. Не будет у Бена никакой второй жены! На последнем вздохе я закричу, и торт разлетится в щепки! Мне кажется, дальше замыслов дело не пошло, но мое желание опередить вторую жену оказалось столь сильным, что темница вдруг распалась на части… Или же я умерла и душа любуется на покинутое тело?
– Элли, – прошептал Бен.
Я ангельски улыбнулась. Небеса были прекрасны, как и уверяла библейская реклама. Я лежала на мягком облаке, смахивавшем на подушку, и возлюбленный был рядом как душою, так и, по странной случайности, телом. Свет слепил глаза, я заморгала и погладила руку Бена. На ощупь она казалась почти настоящей.
– Элли, любимая. Не умирай, пожалуйста. Мне все равно, чему там учит твоя религия, но я знаю из самых авторитетных источников, что на небе нет шоколада. – Бен стоял на коленях возле меня и растирал мои руки.
Я попыталась сесть.
– По-моему, у нас коллективная галлюцинация. На самом деле я в торте, а ты в подземелье Мерлин- корта.
– Нет! Я тебя вытащил благодаря Пусе, которая скулила и грызла угол торта. А мы с Папулей удрали из подземелья через потайной туннель, который начинался под кроватью. Папуля прочел о похожем подземелье в одной из книжек Эдвина Дигби. Самое интересное, что наш туннель заканчивается в винном погребе дома Дигби. Старикан Уилфрид Грантэм отлично устроился – раз, и он у сестриц в «Гусятнице». Должно быть, туннель построили еще во времена контрабандистов.
Бен говорил так, словно вернулся с каникул и теперь спешил поделиться впечатлениями. Я содрогнулась и уронила голову.
– Торт был кошмаром, но я пробыла в нем недолго, и клаустрофобии у меня нет… Бен, я не надеюсь, что ты простишь меня. По моей милости ты попал в тюрьму, а потом полз по узкому темному лазу, не ведая, куда он выведет.
– В подземелье было не так уж плохо. Вы там все отлично устроили. Самая жуть была, когда пол вдруг провалился. Я рассвирепел и поклялся убить тебя, как только выберусь наверх, но потом прочел дневник в зеленой обложке и понял, что подобные планы вынашивает кое-кто еще, и мне стало не до клаустрофобии.
Я погладила его лицо, такое встревоженное, такое красивое.
– И со мной случилось что-то похожее. Испугавшись за тебя, я перестала бояться еды. У меня не было времени, чтобы сосредоточиться на голодании.
Бен нежно обнял меня.
– Элли, тебе больше нечего бояться. Мы сейчас же пойдем в полицию. Это чудовище – Основателя – надо остановить. – Он поцеловал меня в шею. – Мы с тобой наломали дров, но это простительно, мы ведь еще новички в семейной жизни. Думаю, я никогда не смогу до конца понять тебя, но, чтобы любить тебя, мне это и не требуется. Я готов был доползти хоть до центра Земли, чтобы спасти тебя, и я не опоздал.
Этот миг был таким хрупким, что я боялась разрушить его неосторожным словом. Откашлявшись, я спросила, в порядке ли Папуля.
– И да и нет. Телом он крепок и бодр, но беспокоится за Мамулю. А кроме того, его гложет совесть – когда земля ушла у нас из-под ног, он от неожиданности заговорил со мной.
– А почему ты стал искать меня именно здесь? – спросила я после того, как Бен помог мне подняться.
– Мы помчались к воротам Мерлин-корта и наткнулись там на мисс Примулу. Она носилась кругами и причитала, что все на свете куда-то пропали. – Бен коснулся пальцем моих губ. – Любимая, все в порядке. Все нашлись. Папуля с ними. Я и не знал, где тебя искать, пока Пуся не потрусила по Скалистой дороге. Мне пришло в голову, что ты отправилась искать ее на кладбище. Когда я свернул к церкви, Пуся меня опередила и привела прямо к торту.
Я содрогнулась – теперь по гроб жизни придется быть обязанной Пусе. Скорее всего, милая собачка прибежала лишь для того, чтобы нагадить на мою могилу. По крайней мере Рокси уж точно так скажет, Ладно, куплю Пусе пожизненную подписку на журнал «Дрессировка хозяина». В голове моей роились вопросы. Столкнулись ли Бен и Папуля с мистером Дигби, когда вылезли из погреба в «Гусятнице»? Что стало с моими соратницами? И… где сейчас Основатель?
Бен потянул меня к дверям.
– Тебе нужно на свежий воздух, любимая.
