уже сидела седовласая толстуха с физиономией сенбернара, в шляпке цветочницы и – совершенно невероятно – в моем пеньюаре.
– Черт побери! – Тряся отвислыми щеками, она неуклюже доковыляла до дивана. – Я, конечно, понимала, что глупо на что-то надеяться, но так уж воспитали Марджори Задсон. Глотку драть и проигрывать я не привыкла. Проникнуть в дом незамеченной было равносильно чуду. О, горе мне, горе! Впрочем, мир не рухнет, если я не сумею стать Кулинаром.
– Так вы кандидат? – Подойдя к ней поближе, я безошибочно учуяла речной запашок.
Черная шляпка кивнула, и слеза скатилась по щеке Марджори Задсон.
– И мой муж тоже! – поделилась я. – Вы перепутали время?
– Ни в коем случае! День и час вытатуированы на моем сердце. Но сегодня утром моя дорогая матушка занемогла, и я не в силах была ее покинуть, пока не пришел доктор и не сказал, что всему виной сливовый сок. Хитрая старушка сливала его в ночной горшок.
– Ваша матушка, должно быть, в годах.
– Ей девяносто семь.
– Неужели? Не удивительно, что вы такая бодрая.
– Иначе меня бы здесь не было, милочка. Позаимствовала у приятеля самолет, чтобы долететь из Канады (мы с маманей живем там последние тридцать лет), приземлилась в Чикаго, а оттуда добиралась автостопом – попался, знаете, один такой славненький мотоциклист… А затем, приехав в Грязный Ручей…
– Вы нашли лодку, которая и доставила вас сюда? – Я обнаружила, что сижу рядом с ней, держа ее ладонь в своей.
– Целый час потратила впустую, стучала в разные двери, пока не остановилась на единственно возможном выборе. Разделась, прибрала бельишко и платьице в пластиковый пакет, запихнула багаж под дерево и вышла в море.
– Вы хотите сказать, что добрались сюда вплавь?
– А что?
– Нагишом?
– Ну что вы, душечка! Я вовсе не такая бестактная! Нельзя же отвлекать рыбок от ужина! На мне была грация, а мешок с одеждой я привязала к лямке бюстгальтера.
Я сжала ее руку.
– Но вы могли утонуть или… – я едва не сказала: 'хуже того', – попасть в лапы береговой охраны.
– Посреди пути попалась мне на глаза какая-то посудина официального вида, так что я на всякий случай нырнула и немножко проплыла под водой. Боюсь, я не в лучшей форме – не то что когда переплывала Ла- Манш вместе с кузеном Джорджем. Я всю жизнь прожила у воды. В Англии мы в Борнмуте обитали.
– Слава богу, что все обошлось. – Я поправила сбившийся бантик на ее шляпке, стараясь не смотреть на свой велюровый пеньюар, который Марджори чудесно заполняла собой.
– А чего страшного-то? Одна, правда, потеря – по дороге посеяла свой мешок. Можете представить, как я обрадовалась, причалив к ангару, забитому чемоданами и старым тряпьем. Пускай Армия Спасения с убылью, зато я с прибылью. Ни одно из платьев на меня не налезло, но вот это… – она любовно погладила велюр, обтягивающий ее коленки. – Куда лучше, чем появиться из глубин, как Нептун, в одной грации.
– Само собой! – Я закашлялась. – Можно спросить, почему вы влезли через окно?
Сенбернаровы щеки Марджори затряслись.
– Глупо, конечно, я понимаю! Но я подумала, что если проберусь в дом незамеченной, то сумею избежать упреков в опоздании. Никогда не тешила себя надеждой, что я единственный кандидат. Почему-то мне подумалось, что сейчас здесь проходит торжественная вечеринка с коктейлями. В суете никто не удосужится сосчитать присутствующих по головам. Чуточка везения – и я бы потихоньку проскользнула в дом и сделала вид, что всю дорогу была тут как тут. Я, знаете, такая робкая, никогда не выпячиваюсь. – Вытащив салфетку из коробки, которую я поставила на подлокотник дивана, она оглушительно высморкалась. – Но никакой вечеринки нет, верно?
Это было куда труднее, чем сказать ребенку, что Деда Мороза не существует. Борясь с комком в горле, я объяснила, что в данный момент в потайной комнате проходит собрание под руководством некоей Валисии Икс. И, учитывая количество кандидатов, нет никакой надежды затеряться в толпе. Настал мой черед потянуться за салфеткой.
– Простите! Что-то я последние дни сама не своя… – В подтверждение своих слов я подскочила на диване, когда скрипнула дверь.
Я и забыла, что просила Джеффриз принести воды. Но оказалось, это вернулись Эрнестина Хоффман и графиня Соланж. Они отсутствовали так долго, что я даже подумала, не представиться ли мне заново, но вместо этого решила оказать услугу своей новой подруге.
– Познакомьтесь, это миссис…
– Мисс Марджори Задсон. – Выпятив вперед подбородок и поправив шляпку, она встала.
– Еще одна кандидатка? – Эрнестина явно была не в восторге.
– Простите, что не смогли поприветствовать вас сразу по прибытии, – Соланж протянула унизанную драгоценностями руку, – но мы с мадам Хоффман ходили на поиски крикуна.
Мисс Задсон заметно озадачилась.
– Ничего особенного мы не обнаружили, а на обратном пути разделились.
– Я пошла в ванную и застряла там! – Пылающие щеки Эрнестины отчаянно дисгармонировали с ее тыквенным нарядом, и я, вспомнив пережитый в самолете страх, заверила ее, что страдаю тем же синдромом.
Изысканные манеры графини необычайно выигрышно смотрелись на фоне оригинального наряда мисс Задсон.
–
У мисс Задсон сделался еще более смущенный вид, так что я поспешила объяснить остальным ее присутствие. Результат вышел неоднозначный. Эрнестина не сказать чтобы пузырилась сочувствием. Какая жалость, заметила она, что эта дама оказалась за бортом во всех отношениях. Соланж, напротив, принялась обхаживать мисс Задсон, разгладила складки моего… то есть, ее пеньюара, поправила воротничок и ободряюще похлопала по плечу.
– По-моему, эта
Мисс Задсон от избытка чувств задрожала с головы до резинок грации.
– Звучит настолько бредово, что может сработать, – похвалила я.
Эрнестина подобрала с пола 'Мамочку-монстра' и положила на стол.
– Поверьте, не хотелось бы показаться черствой, но прежде всего я обязана думать о своем малыше Бинго. Главная задача матери – раздуть пламя гения в своем потомстве. А поскольку мистер Грогг и теперь уже мисс Задсон выбыли из игры, его шансы быть избранным становятся все радужнее.
– Значит, настучите Джеффриз и Пипсу? – спросила я.
– Тс! Я слышу чьи-то шаги. – Соланж собрала нас в кучку.
– Быстрей! Спрячьте Мардж за занавесками! – Эрнестина, казалось, была не меньше остальных удивлена тем, что примкнула к рядам заговорщиков.
Вошла Джеффриз с моим стаканом воды. Не вызвали ли у нее подозрений топорщащиеся занавески? Она что, намерена спешить с уходом не больше, чем спешила с приходом? Так карлица и стояла подбоченясь, пока до меня не дошло, что она ждет, когда я выпью воду. Я сделала глоток, с замиранием сердца ожидая, что горло мое вот-вот сдавит спазм, а глаза вылезут из орбит – по мере действия яда.
– Очень вкусно! – промямлила я.
– Это из городского колодца. Нам по утрам доставляют.
– А можно и мне стаканчик? – елейным голоском попросила Эрнестина.
