– Вы зашли в этот дом на Фрит-стрит, мистер Мэггс?
– Да, зашел.
– Вы видели, как вынимали из шкафа серебряную посуду?
– Да, видел.
– Кто взял ее?
– Я.
– Вам кто-то помогал?
– Только взломали замок. Это сделал он, Том Ингланд, плотник с Поттери-лейн в Нотинг-Хилле.
Клерк что-то шепнул судье на ухо.
– Пожалуйста, объясните суду, – раздраженно сказал судья, – почему тот, кто взломал дверь, сам же донес об этом в полицию.
– Черт бы его взял, проклятого! – вскричал свидетель, хотя было неясно, кого он имеет в виду.
– Не кричите! – грозно прикрикнул на него судья.
– Интересы Тома изменились.
– Я вас не понимаю. Кто этот Том? Какое отношение это имеет к вопросу, который я вам задал?
– Том Ингланд. Он положил глаз на другую.
– Джек Мэггс, отвечайте суду ясно и понятно.
– У него появилась другая.
– Вы хотите сказать, другая женщина?
– Ему надоела Софина. Он хотел избавиться от нее, а она не могла покинуть его, и тогда он перегнул палку.
– Перегнул палку?
– Устроил ловушку, ваша честь. Он впустил ее в дом и тут же уведомил полицию, сэр. Он хочет освободиться от нее.
– А вы все равно вошли в дом и украли серебро?
– Да, сэр.
– Вы знаете, что за это вам грозит повешение, Джек Мэггс?
– Мне все равно.
– Все равно?
– Это всего одна минута.
– Вы клялись на Библии, Джек Мэггс. Вам все равно, что будет с вами, когда вы предстанете перед Господом? Вечность это не одна минута.
Молодой человек был тверд и непоколебим, как брусчатка на улицах, где он вырос, но не настолько, чтобы в данном случае отмолчаться.
– Сэр, клянусь Богом, что говорю правду.
– Выдумаете, что этот суд, – заметил судья, – уличная ярмарка, где вы можете показать нам свою озлобленность и распущенность? Вы вообразили, что смеете кричать на меня и лгать при мне, бравируя своим воровством; всем, кто слышал ваше признание, ясно, что вы и эта молодая женщина были партнерами в преступлении. Вам, Софина Смит, не повезло, вас поймали. У вас же, сэр, столько наглости, что вы вообразили, будто способны помешать свершиться правосудию. Поэтому вы будете взяты под стражу прямо здесь же. Против вас выдвигается обвинение в лжесвидетельстве и краже.
– Я говорю вам правду.
– Значит, вы признаетесь перед всеми свидетелями, что украли серебро из дома мистера Ганна на Фрит-стрит? Но с этим мы разберемся в другое время. Теперь же, – сказал судья, – заключенная, встаньте!
Так в туманный полдень в среду, когда дети катали обручи по аллеям Сент-Джеймс-парка, а их няньки флиртовали с солдатами, молодая женщина по имени Софина Смит была приговорена к смертной казни через повешение, а тот, кто пытался спасти ее, плакал, не скрывая этого, в здании суда».
Глава 75
Джек Мэггс сидел на скамье плоскодонки, некогда принадлежавшей начальнику шлюзов, держа на коленях чужую записную книжку. Из его сгорбленного большого тела доносились странные звуки, похожие на те, которые, если бы мы могли себе это представить, издавало раненое животное, например, еж или крот.
Джек Мэггс плакал. Он сжал свое тело в твердый ком, сжал и свой желудок. Он сидел, покачиваясь. Но вдруг ему почудился с берега звук, похожий на скрип колес, и как будто совсем близко. Мэггс перестал плакать. Теперь он сидел, настороженно выпрямившись и впившись красными от слез глазами в мокрую мглу. Но все, что он разглядел на берегу, были лишь силуэты нескольких прибрежных ив. Когда же послышался звон цепи, Мэггс потянулся к ножу, спрятанному в ботинке. Вынув его и держа в руке, он затем, словно принюхиваясь своим ястребиным носом, попытался определить движение невидимой повозки.
Телега на берегу (если это была телега) двигалась медленно, но даже если Мэггс совсем не слышал ее, он не стал бы торопиться прятать свое оружие. Он даже направил его крючковатое острие на спящего
