громким, что по спинам тех, кто его слышал, пробежала дрожь.
– Джим, не делай глупостей, – вмешался капитан Лидсон. – Согласись, что сложившаяся ситуация требует принятия жестких мер.
– Но не раньше, чем будут предприняты хоть какие-нибудь усилия для компромисса.
Спок развернулся в своем кресле.
– Те, у кого сейчас в руках этот дредноут, просят встречи с нами.
Неразумно игнорировать эту просьбу, поскольку молчание с обеих сторон никогда еще не шло на пользу ни одной из них, капитан Лидсон.
Риттенхауз был неумолим:
– Разве неразумно отказывать террористам в возможности захватить пленников, имена которых известны всему Звездному Флоту? Я не хочу иметь никаких дел с этими людьми.
– Они имели в виду не вас, а меня, – возразил Кирк, – и я собираюсь попасть на эту встречу.
– Абсолютно запрещаю вам предпринимать что-либо в таком ключе! Это равносильно самоубийству.
– Я тоже так считаю, – произнес капитан Тутакан.
– Капитан Кирк, – вмешался коммодор Нэш. – Возможно, это не тот случай, когда вам следует демонстрировать хорошо известную всем храбрость, и собственную, и ваших людей; это просто опасно.
– Не надо утешать меня, коммодор. Нашей обязанностью перед началом стрельбы является выяснение того, в кого же мы целимся.
Он снова посмотрел на Риттенхауза.
– Всякое другое предложение с вашей стороны есть ни что иное, как игнорирование норм поведения в неотложной ситуации, установленных Звездным Флотом.
Я обратила внимание моих соседей на то, что несогласие с Риттенхаузом высказывали только члены команды «Энтерпрайза».
– Именно так, – согласился Скеннер, – а вице-адмирал из кожи вон лезет, чтобы помешать общению Кирка с командой «Звездной Империи».
Непонятно, зачем он это делает.
Сарда лишь плотно сжал губы в ответ на реплику Скеннера.
– Джим, – продолжал свою обработку Риттенхауз. – Я не очень близко знаком с вами, но за вас говорит ваша превосходная репутация. Я знаю, что у вас есть предубеждение против прямых приказов вышестоящих офицеров, но это слишком ответственная ситуация. Вы не оставляете мне выбора, – он нажал кнопку коммуникатора. – Служба безопасности?
Почти мгновенно комнату заполнили бегемоты с фазерами наперевес.
– Я помещаю вас и ваших офицеров под специальный временный арест.
– Вы шутите!
Маккой снова оказался на ногах. Спок – тоже.
– Вице-адмирал, ваши действия лишены всяких оправданий и не имеют прецедента.
Скотт добавил:
– Мы рассматриваем это как вызов Конгрессу Федерации.
До нас донесся шум их полных негодования голосов и мы увидели искаженные лица членов команды «Энтерпрайза». В центре этой бури эмоций стоял Кирк – бесстрашный дуб, объявивший молчаливую войну Ритгенхаузу.
– Когда-нибудь вы поймете, почему я был вынужден пойти на это, заключил Риттенхауз и сделал знак рукой своей охране. – Поместите их в мою каюту; двое постоянных охранников внутри и двое снаружи. Они должны подчиняться только мне. Понятно?
У нас засвербило в глазах, когда четверку с «Энтерпрайза» начали выводить из комнаты для совещаний. Сарда, Скеннер, Мэрит и я – все были поражены происходящим. На экране перед нами капитаны. Лидсон и Тутакан обменялись озабоченными взглядами, но все же решили последовать за Риттенхаузом и Нэшем, несмотря на странные виражи в протоколе собрания.
– Вот так дела. Черт… он знает все. Я продолжала смотреть на уже пустой экран. У меня звенело в голове и шумело в ушах. В это было невозможно поверить. Он посадил их под арест. Покорил Кирка, добился его беспомощности и изоляции. Кирк оставался единственной преградой для Ритгенхауза на пути к военному мятежу, единственным элементом, на который рассчитывала я сама; с ним, рассказав ему о планах вице- адмирала, я могла бы сделать многое. Но у меня так и не оказалось возможности переговорить с ним! Я была просто обязана рассказать ему обо всем…
Я вдруг ощутила на себе чужие взгляды. Две пары глаз. Слева и справа.
– Почему вы так на меня смотрите?
– Что вы теперь собираетесь делать? – задал вопрос Скеннер за себя и за других.
– Откуда мне знать?
– Теперь ваша очередь действовать, Пайпер.
Я оцепенела, закрыла глаза и прислонилась к стене. Все это похоже на сон. Неужели мои кошмары никогда не кончатся? Я покачала головой:
– Как мне опротивело принимать решения! Я просто это ненавижу.
Наверное, когда все кончится, я начну ненавидеть и вас.
– А у меня нет врагов, – ухмыльнулся Скеннер. – Видимо, потому что я очень хитрый.
Я стала прогуливаться по платформе.
– Нам нужно всем выбраться отсюда. Никто в Федерации не станет даже слушать нас, если Риттенхаузу удастся нейтрализовать Кирка.
– Или дискредитировать его, – добавил Сарда.
– Кирк и Спок вместе пользуются столь же высоким авторитетом, как и вице-адмирал. Добавьте к ним Скотта, Маккоя, Берча и всех нас… Всем нам придется напрячь свои усилия, чтобы одолеть коррупцию в рядах Флота. Нам нужно выяснить, куда они отправили Кирка и его коллег.
– Вы и я чересчур заметны, – произнес Сарда. – К тому же, на корабле, без сомнения, объявлена тревога в связи с нашим побегом.
– Я пойду.
Я повернулась в сторону прозвучавшего голоса.
– Мэрит, это опасно.
– Но ведь они меня не ищут.
– Я могу пойти с вами, – предложил Скеннер.
– Нет, лучше я пойду одна. Я всегда мечтала испытать себя в разведке.
– Нам нельзя больше оставаться здесь, – предупредила я. – Какие будут предложения?
– Возможно, подойдет палуба с ангарами? – произнес Сарда.
– Они наверняка охраняют нашу «Деревянную Туфлю» или, во всяком случае, ведут за ней мониторное наблюдение. Есть другие предложения?
– Есть, – отозвался Скеннер. – Корабельная кают-компания. Сейчас там относительно мало народу.
– Неплохая мысль. Мэрит, берегите себя, вы меня слышите? Мы сейчас разделимся и встретимся уже на камбузе. Согласны? Ну вот и хорошо.
На корабельном камбузе было пустынно. Конечно, если не считать нас самих. Трое из нашей группы нашли некоторое подобие чулана и спрятались там.
– Отсюда мы сможем увидеть доктора, как только она здесь появится.
Сарда опустился на пол рядом со Скеннером и начал внимательно наблюдать за входом в кают- компанию.
– Вы уверены, что она справится? – обратился ко мне Скеннер.
– Нет! – взорвалась я. – В чем я могу быть уверена? Я не уверена даже в том, что я здесь! Когда что-то изменится, вы будете знать об этом первым!
После таких слов я почувствовала некоторое облегчение, затем села на пол и ощутила себя глубоко подавленной. Все наблюдали за мной, и я это чувствовала, но мне было все равно, потому что я не могла взять на себя груз ответственности. Это было чьим-то делом. Чьим-то, но не моим. Я устала, так устала, что… дальше уже некуда.
