оставалось в их отношениях недосказанным.
Нора кивнула. Не прими она его условий, была бы сейчас дома, горько подумала девушка.
Они летели первым классом и потому проскочили мимо длинных очередей пассажиров бизнес-класса, которые заполняли зал. Правда, пришлось задержаться, когда проходили таможню и ждали досмотра багажа.
Все вокруг думают, будто мы муж и жена, хотя на самом деле мы едва знакомы, думала Нора. Сейджи протянул билеты для проверки. Кресла, обтянутые кожей, оказались широкими и удобными. Улыбающаяся стюардесса помогала разместить ручную кладь и разговаривала с Сейджи по-японски.
Посадка длилась около получаса. Если я не уговорю Сейджи отпускать меня иногда в Сиэтл, то не скоро увижусь с Мэгги. А так страшно оставлять ее надолго, думала о своем Нора.
Самолет тем временем медленно вырулил на взлетную полосу. Мгновение спустя они уже были в воздухе, плавно набирая высоту. И резко взмыли, пролетая над каналом, по которому ее вез паром. Под ними раскинулся остров Ванкувер. Нора смотрела, как они проносятся над поблескивающей гладью Тихого океана. Пути назад нет, подумала она и почувствовала комок в горле. Я как дрейфующий корабль, который несет течением между двумя жизнями, двумя странами.
Сейджи делал вид, что не замечает ее переживаний. На ее месте, думал он, я бы тоже был в смятении. Он не пытался разговорить ее; вместо этого взял предложенный стюардессой маленький стаканчик сакэ, откинулся со стереонаушниками и достал из портфеля бумаги.
Нора отказалась от горячительных напитков и попросила стакан «Перье». Она испытывала благодарность к Сейджи за то, что тот оставил ее наедине со своими чувствами. Сначала она глядела через иллюминатор на облака и воду, затем рассеянно листала путеводитель по Киото, представляя себя туристкой, а не невестой, которой предстоит год замужества с мужчиной, который так привлекает ее физически, но которого она не разрешает себе полюбить.
Нора порылась в сумочке и вытащила классический японский роман «Гэндзи-моногатари», переведенный на английский. В одном из книжных магазинов Сиэтла ей взбрело на ум купить эту книжку.
Роман был написан в одиннадцатом веке женщиной и очень нравился Сейджи.
— В оригинале роман лучше, — мягко произнес он и погладил ее руку.
Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне и будоражил своими прикосновениями, подумала Нора. И ощущать аромат его туалетной воды тоже не хочу. При иных обстоятельствах я бы могла полюбить его, но из-за злосчастного соглашения ни за что не пойду на это.
— К твоему сведению, я ни слова не понимаю по-японски, — ответила она ему каким-то замороженным голосом. — Меня не хватит на то, чтобы выучить иероглифы. Так что самое большее, что я могу, — это читать в переводе.
Полет протекал своим чередом. Ужин, американский фильм с японскими субтитрами, потом свет притушили. Чтобы избежать разговоров, Нора притворилась спящей и даже не заметила, когда к ней пришел настоящий сон.
Сейджи смотрел на спящую девушку и думал о том, что эта уверенная и самостоятельная королева подиума, у чьих ног был весь Нью-Йорк, его будущая жена, сейчас беззащитна, как ребенок. Я хочу знать все, о чем она думает, все, что она чувствует, вдруг осознал он. Хочу знать, какой сон она сейчас видит.
У Сейджи было много женщин, они приходили в его жизнь и уходили из нее, но он никогда не испытывал того, что возникло между ним и Норой. Впервые ему пришла в голову мысль о том, что ему следовало бы отказаться от компании. Если бы он сделал это и не просил ничего взамен, возможно, ему удалось бы завоевать расположение Норы. Но его оскорбленная гордость требовала отмщения.
Благодаря VIP-статусу Сейджи и пакету акций в авиакомпании они без проволочек прошли очередные таможенные формальности. А когда вышли, у тротуара их уже ждал шофер, и они направились в Киото, который находился в нескольких милях от аэропорта. Лимузин мчался по шестиполосной автостраде, соединявшей островок с аэропортом и большой остров. Они ехали в Ринку-Мати.
Нора никогда не была в Японии. Она вытягивала шею, пытаясь разглядеть огромную верфь Кобе- Осака, далекие горы, пестрые рекламные вывески, залы игровых автоматов, где играют в «пачинко».
Сейджи объяснил, что игра напоминает бильярд, только игровое поле расположено не горизонтально, а вертикально. В Японии она очень популярна. Мимо проносились бесконечные ряды миниатюрных домиков с крышами из черепицы или жести. Рядом с каждым домиком был ухоженный огородик, напоминавший разложенный носовой платок в клетку.
Когда они проезжали пригород Киото, Сейджи, предварительно позвонив матери, попросил шофера показать им город. Еще в самолете он сказал Норе, что сообщил матери об их свадьбе за несколько дней до вылета. Та всю жизнь была воинственно настроена против американских родственников, а кроме того, никогда бы не поняла «временного брака», поэтому Сейджи не вдавался в подробности и не объяснил, что это лишь сделка вроде той, что Фауст заключил с дьяволом, только в его случае наградой являлась удовлетворенная жажда мести.
Город, по которому они ехали, с его неожиданно современными отелями, огромным вокзалом, выстроенным из цементных плит, и уродливой башней, своей иглой пронзавшей небо, несколько разочаровал Нору. Она всегда представляла себе Киото как воплощение традиционной японской культуры. Но сверкающие витрины магазинов приглашали войти, обещая множество таинственных сокровищ. Бессчетные храмы и святилища ждали ее.
На их пути возникло огромное, в ярких красках святилище Хэйан, и лимузин свернул влево, чтобы объехать его. Нора ощутила силу и безмятежность, исходившие от сооружения.
Проехав современную часть города и самые зеленые, лесистые северные склоны, они подъезжали к тому единственному месту, которое Сейджи считал своим домом. По пути он указывал ей на многочисленные достопримечательности, которые она, возможно, захочет осмотреть, и попутно упоминал те, которые были разбросаны в других районах.
— Киото сильно изменился с тех пор, как моя мать была маленькой девочкой, по крайней мере так она говорит, — заметил Сейджи. — Но в нем все еще можно найти много интересных, необычных мест. Надеюсь, тебе здесь понравится.
Удивительным было то, что Нора думала так же. Может, все образуется. Время от времени она будет тереть ему спину, решила она. Надо забыть об условиях их сделки, которые поставят ее в затруднительное положение и заставят пойти на компромисс с собой. Со временем я научусь справляться со своими чувствами к нему. К тому же не будет больше никаких подиумов или звонков в половине шестого утра на сборы к визажисту, никаких показов в костюмах и блузках «от кутюр», которые выставляют модель в полуобнаженном виде и которые ни одна приличная женщина не наденет на работу. Может, оно и к лучшему, что все так сложилось. Во всяком случае, ей представилась чудесная возможность познакомиться с этой удивительной страной.
Жилище Сейджи оказалось смешением современного и традиционного. Дом стоял на горе, над знаменитым храмом Кинкакудзи, вдалеке от городской суеты. Покатая, выложенная голубой керамической плиткой крыша отражала солнечные лучи. Стены дома, выгоревшие до серебристо-серого цвета кипарисовой листвы, обещали прохладу и покой. За деревьями и бамбуком, что росли вокруг дома, виднелся дивный пейзаж.
Лимузин лихо въехал на территорию, и они, сделав круг по дорожке из гравия, остановились у петляющей, выложенной камнем дорожки, которая огибала дом и проходила под распахнутыми воротами с крышей.
— Мама распорядилась открыть церемониальные ворота в честь твоего прибытия, — пояснил Сейджи. Он сидел неподвижно, будто не собирался выходить из машины. — Ворота поменьше, которыми мы пользуемся каждый день, сейчас закрыты.
— Как я должна обращаться к твоей маме? — вдруг спросила Нора, ощутив неловкость при мысли о торжественном приеме, который ей, по всей видимости, собирались устроить.
— «Миссис Амундсен» вполне подойдет. — Сейджи полез в карман брюк и достал маленькую коробочку, обтянутую бархатом. — Я хочу, чтобы ты надела это перед тем, как мы войдем в дом. — Он вынул из коробочки платиновое кольцо с большим бриллиантом. — Оно станет твоим, когда будут
