Элиотом Фарбером. Бывший оператор не был защищен от посетителей секретарем, встречающим всех входящих, и нашим друзьям понадобилось только зайти в маленькую пыльную мастерскую, чтобы побеседовать с ним.
Когда они открыли дверь мастерской, зажатой между парикмахерской и магазинчиком обойщика, Юп сказал совершенно откровенно:
— Мистер Фарбер, говорят, Вы были любимым оператором Мэдлин Бейнбридж, не так ли?
Элиот Фарбер оказался худым человеком с желтоватым лицом. Он искоса посмотрел на ребят сквозь дым, кольцами поднимавшийся от зажатой во рту сигареты.
— Не рассказывайте мне о себе ничего. Я сам догадаюсь, что вы за птицы. Вы — фаны старого кино.
— Что-то вроде этого, — подтвердил Юп.
Фарбер заулыбался и облокотился о стойку.
— Я работал, с Бейнбридж почти во всех картинах, где она снималась, — сказал он. — Она была великолепна. Потрясающая актриса!
Фарбер шнырнул окурок на пол и затоптал его ногой.
— Она была еще и красива. Некоторые так называемые королевы экрана дорожили каждой крошкой косметики и хватались за любой светоэффект, чтобы выглядеть хорошо. Они цеплялись за каждый фокус, который только мог подарить им оператор. Вот почему я распрощался с этим бизнесом. Я просто заболевал от обвинений, которые сыпались на меня, если какая-то дива не выглядела как Клеопатра, царица Нила. Но с Бейнбридж не было никаких напрягов. Она была красива беи всяких ухищрений. И я не ног ошибиться, снимая любую сцену с нею.
— С ней было трудно работать? — спросил Юп.
— О, ей понравилось быть самостоятельной, когда она прочно встала на ноги. Поэтому все мы и вляпались в эту кошмарную муть о ведьмах и пуританах.
— Вы имеете в виду «Салемскую историю»?
— Точно, ее самую, — сказал Фарбер. — Рамон Деспарто вбил себе в голову, что это будет шедевр. Мэдлин была просто помешана на нем, потому-то он и получал все, чего хотел, Мэдлин заботилась об этом. А мы жалели ее — считали, что он сломает ей всю карьеру.
— Именно это он и сделал, верно? — спросил Пит, спокойно слушавший рассказ Фарбера. — Я думаю, после его смерти сердце ее было разбито и она уже не могла сниматься.
— Она обвиняла в его смерти себя, — сказал Фарбер. — Она поссорилась с Деспарто буквально накануне автокатастрофы, в которой он погиб. Она сказала ему пару ласковых слов. Но я не обвиняю ее — он крутил тогда роман с другой актрисой, Эстеллой Дю-барри, а Мэдлин ревновала. Если вы собираетесь организовать какой-нибудь клуб для кинофанатов, обожающих Мэдлин, или пишете статью для детского журнальчика, то можете забыть все, что я вам тут наплел. Зачем ворошить прошлое?
— Вы не встречались с Мэдлин Бейнбридж в последние дни, мистер Фарбер? Или, может быть, беседовали с ней? — спросил Юпитер.
— Не-а. Ни с кем она не видится. Никто вообще не общается с ней.
Боб показал мистеру Фарберу фотографию, найденную им в библиотеке.
— Разве Эстелла Дюбарри не входила в число самых близких знакомых Мэдлин Бейнбридж? — спросил он. — Вот она на фото, снятом во время торжественного обеда.
— А, вот это? — Фарбер взял фотографию у Боба. — Да, «Магический крут». Вот они здесь — все тринадцать, включая вашего покорною слугу.
— А вам не кажется, что тринадцать — неподходящее число для обеденного стола? — сказал Юп.
Фарбер улыбнулся.
— Вполне подходящее, если гости — колдуны и колдуньи, — сказал он.
— Так, значит, шабаши были! — крикнул Боб.
На этот раз Фарбер громко расхохотался,
— Само собой. А почему бы и нет? Мэдлин была ведьмой — или, по крайней мере, считала себя ведьмой. Она называла вес это Древним культом. В нем не предполагалось ни ведьм верхом на помеле, ни продажи душ дьяволу, но Мэдлин была убеждена, что обладает какой-то магической силой. Мы все участвовали в этих представлениях. В конце концов, Мэдлин была звездой, и если она решала, что все мы должны выкраситься красной краской, мы должны были подчиняться ее капризам. Мы стали членами «магического круга». И Эстелла Дюбарри, и Люрин Хэйзел, и Дженет Пирс, и даже бедная бесцветная Клара Адамс — все ведьмы, как на подбор.
— И Джефферсон Лонг? — спросил Юп.
— Конечно, — кивнул Фарбер. — Не думаю, что он обрадовался бы, стань такое известно сегодня. Сейчас он — довольно посредственный репортер, нудно ведущий однообразные телевизионные шоу. Но в свое время он был колдуном.
Юпитер улыбнулся.
— Вы поддерживаете связь с кем-нибудь из этих людей?
— С некоторыми, — ответил Фарбер. — Последнее время Джефферсон Лонг общается только с полицейскими, так что никто из «магического круга» не видится с ним. Бедная маленькая Эстелла, которая затеяла всю эту свару между Мэдлин и Деспарто, так и не дождалась своего звездного часа. По правде сказать, таланта у нее не было никакого, да и одевалась она безвкусно. Теперь она выглядит как моя бабка и владеет небольшим мотелем в Голливуде. Человек она неплохой.
— Вы думаете, она согласится на интервью? — спросил Юп.
— Без сомнения. Она рада, когда ее не обходят вниманием. Слушайте, ребята, чем вы занимаетесь, в конце концов!? Проект года по созданию молодежного журнала фанатов?
— Ну да, я занимаюсь историей кино, — сказал Юп, — вот и…
— Понятно. — Фарбер взял у Боба фотографию и стал внимательно рассматривать ее. — Я дам вам адрес Эстеллы Дюбарри, — пообещал он. — И еще у меня есть телефон Теда Финли. Сейчас он уже старик, но парень что надо. И все еще снимается, хотя ему, должно быть, уже под восемьдесят. Напомните ему обо мне, когда будете звонить.
— А как насчет других? — спросил Боб.
— Ну, Рамон Деспарто умер, как известно. Не знаю, удастся ли вам встретиться с Кларой Адамс. Она живет с Мэдлин в полном уединении — они ни с кем не видятся. Николс Фарбер, сценарист, тоже умер. Несколько лет назад у него случился сердечный приступ. О Дженет Пирс забудьте. Она вышла замуж то ли за графа, то ли за герцога, то ли за кого-то еще в этом роде и уехала жить в Европу, чтобы некогда больше не возвращаться сюда. Люрин Хэйзел здесь тоже нет. Она вышла замуж за своего обожателя из ее родного города и уехала жить в Биллсвилл, штат Монтана. А Мари Александер — с ней случилась большая неприятность.
— Это такая миленькая девица с длинными волосами? — вспомнил Пит. — А что с ней произошло?
— Как-то пошла купаться, заплыла далеко от берега, попала в сильное течение и утонула.
— Вот досада! — воскликнул Пит. — Уже троих из участников шабашей нет в живых.
— Так ведь сколько лет прошло! — напомнил Фарбер. — А мы жили неплохо, грех жаловаться. Сейчас Глория Гиббс, простушка, что была секретаршей Рамона Деспарто, работает в брокерской конторе в Сенчури Сити. Время от времени я приглашаю ее пообедать со мной.
Юпитер взял фотографию и еще раз посмотрел на нее. Он показал на человека, который в подписи к фото значился как Чарльз Гудфеллоу. Это был очень худой молодой человек с темными волосами, гладко зачесанными назад.
— Знакомое лицо, — сказал Юп. — Он все еще снимается?
Фарбер нахмурился.
— Гудфеллоу? Я почти не помню его. Когда-то он снимался в эпизодических ролях — играл, знаете, всяких там таксистов да швейцаров. Может, вы видели его в старых фильмах, которые крутят по ТВ. Не знаю, что с ним сталось. Он единственный, с кем я полностью потерял связь. Такие люди быстро забываются. Единственное, что я помню — это то, что он был американцем, но его родители жили почему-то
