– Для казино это очень выгодно. «Ламаар» располагает разнокалиберными звездами, которые и будут привлекать клиентов. Ловля на живца. Плюс у «Ламаар» репутация белой и пушистой, что наследнице Энрико Леоне тоже на руку.
– Только не надо про белых и пушистых. А для чего, собственно, «Ламаар» вздумала отдаться Леоне, которые недалеко ушли от Багси Сигела и Мейера Лэнски?
– Для чего, для чего! Для денег, конечно! С тех пор как «Ламаар энтерпрайзис» купили японцы, дела там обстоят не лучшим образом. Если верить «Уолл-стрит джорнал», сделка с Вегасом через пять лет будет приносить «Ламаар» одиннадцать процентов прибыли вместо нынешних девяти процентов убытка. Ножницы получаются в двадцать процентов, а это вам не кот начхал. За такие деньги не только мафиози – прокаженному отдашься. Есть и еще одна причина. В «Форбс» прочитал. «Ламаар» начинала с производства мультфильмов. Конечно, они и нормальное взрослое кино снимают, особенно с тех пор, как Айк Роуз стал главным управляющим. Но «Ламаар» по-прежнему ассоциируется с мультиками, и это его угнетает – ведь где мультики, там, значит, серьезного бизнеса не жди. Вегас же привлекает молодых и крутых. У молодых и крутых денег полно, а тратить их на майки с Микки-Маусом они считают ниже своего достоинства. Вот «Ламаар энтерпрайзис» и захотелось поиметь этот кусок рыночного пирога. Сделка двояковыгодная, особенно для «Камелота».
– Так ты думаешь, мафия все-таки замешана в убийстве? – спросил Терри.
– Нет. В этой сделке не может быть проигравших. Какой сторонам смысл портить дело убийством? В любом случае им не понравится информация о наклонностях Элкинса.
– Ты молоток, Мюллер, – похвалил я.
– Еще какой, – подхватил Терри. – Спасибо за краткое изложение. Теперь нам не придется над папками штаны просиживать.
– Вообще-то я и не рассчитывал, что вы их хотя бы откроете. В смысле папки. Но я подумал, вам не помешает плюхнуть Килкуллену на стол что-нибудь увесистое. Наш ответ, так сказать.
– Пожалуй, теперь любители частного сыска в Сакраменто на пару дней отстанут от наших задниц и дадут спокойно раскрыть дело, – кивнул Терри. – Мы твои должники.
– Пустяки, я отлично поразвлекся. И не только подробностями из жизни педофилов, – отвечал Мюллер. – Вот, например, как вам такой пассаж… Слышали об Оскаре Гудмене?
– Нет.
– Оскар Гудмен – адвокат, специализируется на боссах мафии. Защищал и самого Мейера Лэнски. Ладно, фиг с ним, с Мейером. Угадайте, где сейчас Оскар Гудмен?
– На кладбище, – предположил я.
– Нет, потому что не власти его прищучили, – возразил Терри. – Думаю, Гудмен слишком много знал, мафия занервничала, и теперь он прохлаждается на дне какого-нибудь озера в цементных ботинках двенадцатого размера.
– Не угадали, – обрадовался Мюллер. – Оскар Гудмен, успешно защищавший самых опасных представителей итальянской диаспоры, сейчас мэр Лас-Вегаса. Ребята, мы с вами трудимся на благо великой страны!.. До завтра.
Мюллер ушел домой, а мы с Терри положили Килкуллену на стол папку с материалами о Лас-Вегасе, снабдив ее своими соображениями, почему проработка версии о мафии в данном деле является тупиковым путем. Мы уже собирались провести следующий час за увлекательнейшим занятием – изучением многочисленных дел Элкинса, когда у меня зазвонил мобильник. Определитель высветил номер больницы. Не хотелось мне отвечать, однако пришлось.
– Здравствуйте, детектив Ломакс. Это Джен Трахтенберг. Я звоню, чтобы поблагодарить вас за ответ на мой звонок. Правда, я вам утром не звонила.
Ну и денек выдался. Я не придумал ничего лучшего, чем задать идиотский вопрос:
– Как не звонили? Кто же тогда звонил?
– Я всю неделю на транквилизаторах, – отвечала Джен, – но не в беспамятстве. Я помню, кому я звонила, а кому не звонила. Сегодня утром я отвозила дочек в школу, а потом поехала в Тарзану за мамой. Мама поживет у нас, поможет мне с девочками. Буду пока брать ночные дежурства. Так проще, все равно у меня бессонница. – Джен испустила глубокий вздох. – Сегодня я первый день на работе со смерти Алана, и была очень рада узнать, что для расследования убийства моего мужа вы задействовали дополнительные людские ресурсы.
– Джен, слово даю: мы найдем убийцу. Не теряйте веры только потому, что я не могу сообразить, кто мне звонил из больницы.
– Я, кажется, знаю кто, – сказала Джен. – Дайана Трантанелла. Она и мне звонила. Сказала, что вчера познакомилась с вами в неофициальной обстановке.
– Так и есть. Мир тесен.
– Куда уж теснее. Две вдовы, которые вместе работают, звонят одному и тому же детективу. Дайана очень милая, вы с ней наверняка будете прекрасной парой.
Я хотел было объяснить, что нам с Дайаной до состояния пары еще как до неба, однако меня остановило одно обстоятельство: в голосе Джен слышался смех. Впервые со дня нашего знакомства при печальных обстоятельствах. Я решил не разочаровывать ее.
– Спасибо, Джен.
– Мне пора работать. Держите меня в курсе.
– Джен, все, что происходит между мной и Дайаной, касается только нас двоих.
– Я имела в виду расследование обстоятельств убийства моего мужа.
– Ах это… Да, конечно.
Джен рассмеялась по-настоящему.
– Детектив, я не настолько любопытна. Вдобавок все, что происходит между вами и Дайаной, тотчас становится темой дня у нас в сестринской.
– В таком случае держите меня в курсе, – попросил я.
Она снова засмеялась, и у меня сразу полегчало на сердце. Меня не смутил даже факт, что смеются надо мной. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я нажал «отбой». Биггз хихикал, скрючившись за столом.
– Ну и чего ты веселишься?
– Видишь ли, чтобы понять суть дела, мне достаточно было слышать только твои реплики. По-моему, на большее я сегодня как детектив уже не способен. Давай пошлем Элкинса куда подальше и завалимся в паб!
– Давай, – сразу согласился я. – Хуже не будет.
Я подбросил свой осколок шара для боулинга и поймал его.
Через полминуты мы были на улице.
Глава 28
На следующее утро, ровно в пять пятнадцать, двадцать третья из ста самых влиятельных персон Голливуда отъехала от собственного дома и вырулила на Амальфи-драйв, что в районе Пасифик- Палисейдз.
Конечно, персона могла вызвать одного из водителей, работающих в «Ламаар студиоз». Если уж на то пошло, персона могла попросить подбросить ее на работу даже и любого из вице-президентов «Ламаар студиоз». Потому что персона звалась Ронни Лукас. Но Ронни Лукас предпочитал сам водить свой трехлетний «лендкрузер».
Сегодня, как обычно по средам, Ронни направлялся в приют для бездомных при Объединенной методистской церкви, что на пересечении бульвара Пико с Четвертой улицей в Санта-Монике.
Ронни Лукас являлся феноменом индустрии развлечений. Когда журналисты спросили его, каково после восемьдесят седьмого места в рейтинге ста самых влиятельных персон Голливуда, проводимом «Энтертейнмент уикли», оказаться сразу на двадцать третьем, Ронни ответил:
