– например рестораны и путешествия – не хватало; не хватало их и на страховку. Поэтому, когда Иаков погиб при взрыве в автобусе, Пенине даже не на что было его похоронить.
Похороны оплатило правительство. Пенина как вдова жертвы теракта получала ежемесячное пособие. Его хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду. Пенина едва сводила концы с концами, пока не появился Хаим Шлотт. Хаим владел пятью ресторанами, включая тот, где Пенина раскручивала посетителей на напитки. Хаим был на пятнадцать лет старше Пенины; жирный, тяжелый, он как-то одновременно шевелил мохнатыми бровями и не менее мохнатыми пальцами, наваливался, тухло дышал, а в остальное время порол чушь. Хаим Шлотт не читал стихов, зато у него водились деньги.
Хаим пускал слюни, сквозь витрину булочной глядя на исхудавшую Пенину. «Знаю, у меня красивые ноги, – думала Пенина, – но красотой детей не прокормишь». И она раздвинула ноги, и расстегнула бюстгальтер, и впустила Хаима в булочную. Хаим стал дарить ей драгоценности, которые Пенина продавала, а взамен покупала подделки. Пенина заложила бриллианты из прелестных пуссет за четыре тысячи долларов и вставила в оправу циркон. Пенина продала жемчужное ожерелье за шесть тысяч долларов и купила искусственный жемчуг в десять раз дешевле.
Хаим был очень щедр; теперь он надумал на ней жениться. При одной мысли о свадьбе Пенину затошнило. Она глотнула колы, открыла сумочку, достала бумажник. В бумажнике хранилась семейная фотография – последняя фотография с Иаковом.
Иаков навсегда остался молодым и красивым. На фото он был в белых шортах и линялой голубой рубашке-поло с логотипом ресторана, в котором когда-то работал. Иаков правой рукой обнимал Пенину за плечи, на сгибе левой держал двухлетнего Дова. Шестилетний Ари стоял рядом. Они сфотографировались в одно из немногих свободных от работы воскресений. Целый день они провели в парке: фотоаппарат запечатлел деревья, траву, голубое небо и другие счастливые семьи на заднем плане. Сколько из них с тех пор постигла смерть, болезни, разводы?
– Иаков, – прошептала Пенина и, оглядевшись, убедилась, что никто на нее не смотрит: каждый занят своим обедом, своим ребенком, своей жизнью.
Пенина снова обратилась к фотографии:
– Иаков, не надо нам с мальчиками никаких денег, лишь бы ты был жив. Но тебя больше нет, а я не могу допустить, чтобы наши дети и дальше прозябали в бедности. Пожалуйста, прости меня за все, что я должна сделать.
В ресторан вошли четверо. Жена – тыква обыкновенная в тесных штанах цвета хаки и ядовито- зеленой футболке – несколько раз ткнула в меню, давая знать мужу, чего ей хочется на обед. Муж, сын и дочь встали в очередь, а тыква покатилась к туалету.
– Джуди! – окликнул муж. Тыква остановилась.
«Значит, ее зовут Джуди», – подумала Пенина, поднялась из-за стола и тоже направилась к туалету.
Муж приставил руку рупором ко рту и громко прошептал:
– Что ты будешь пить?
– Спрайт, – отозвалась Джуди. – Большой. – И покатилась дальше.
Пенина вошла в туалет первой. Обычно в туалетах не меньше дюжины кабинок – в этом их было всего три, плюс две раковины и один пеленальный столик. Пенина заперлась в ближайшей ко входу кабинке, открыла сумочку, достала тампакс и пластиковый футляр размером с покетбук.
Быстро поменяв тампон, она открыла футляр и надела на себя его содержимое. Тут Пенина услышала, как хлопнула дверь, – судя по одышке, это вкатилась тыква. Пенина нажала «старт» на своем секундомере. Тыква протиснулась в третью кабинку, и через секунду до Пенины донеслось громкое журчание и глубокий вздох облегчения.
Пенина спустила воду, вышла, включила кран. Джуди тоже вышла и включила второй кран, не замечая Пенину, на которой был теперь бледно-голубой водонепроницаемый комбинезон и такие же бахилы. Волосы и уши закрывала шапочка, а на руках – Пенина и не думала мыть их по-настоящему – красовались двойные перчатки из латекса.
Тыква подалась вперед, добыла жидкого мыла и принялась тщательно намыливать коротенькие ручки. Ни секунды не колеблясь, Пенина вонзила кинжал в сонную артерию на толстой короткой шее. Кровь брызнула фонтаном, как из раздавленного грейпфрута. Джуди покачнулась и сползла на пол. Пенина перекатила ее на спину, вытащила кинжал, прижала к груди в области сердца пластиковый пакет и пришпилила его кинжалом.
И посмотрела на секундомер. С момента, когда Джуди вкатилась в туалет, и до момента, когда перестало биться ее сердце, прошло двадцать семь секунд. Следующие девяносто секунд были для Пенины куда опаснее. Она распахнула входную дверь и повесила снаружи табличку «Закрыто на уборку», потом заперлась изнутри.
Пенина шагнула из лужи крови и подошла к унитазу. Быстро и аккуратно она стащила забрызганный кровью комбинезон и маникюрными ножницами стала резать его на полосы, которые наметила заранее. Первые три полоски отправились в унитаз. К тому времени как их унесло в канализацию, Пенина успела разрезать штаны от комбинезона и спустить их во второй унитаз. Перчатки и бахилы ушли в третий. Всего смывать пришлось шесть раз. Через минуту расчлененная спецодежда убийцы уже полоскалась в мощнейшей, современнейшей канализационной системе парка «Фэмилиленд».
Пенина склонилась над телом.
– Прости меня, Джуди, – прошептала она. – Не знаю, кто ты; знаю только, что ты оказалась в неподходящем месте в неподходящее время. Ты пожертвовала жизнью ради моих детей. Клянусь, целый год каждый день я буду читать по тебе кадиш.
Пенина уложилась в две минуты сорок секунд. На пять секунд меньше, чем в пятницу, во время репетиции в костюме.
Старательно обойдя расползшуюся кровавую лужу, она пробралась к двери, отомкнула ее, сняла и затолкала в сумочку табличку «Закрыто на уборку».
Пенина прошла к своему столику – его драил помощник официанта. Пенина не смотрела на мужа и детей Джуди, которые шли с подносами к столику. Через три минуты четырнадцать секунд с начала событий она уже спешила к собственным детям.
Глава 52
Несколькими минутами позже Пенина нашла Ари и Дова в очереди на Поезд Свободы. Путеводитель не преувеличивал – очередь действительно была сравнительно короткая.
– Где ты ходишь? – возмутился Ари. – Поезд приедет через пару минут. Мы уже боялись, что ты на него опоздаешь.
– Как видите, не опоздала. – Пенина достала из сумочки носовой платок, послюнила его и принялась вытирать замурзанную мордашку Дова. – Может, твои «метеориты» и сухой заморозки, но шоколада в них никто не отменял.
Дов жмурился, однако терпел.
Поезд Свободы был самым долгим из всех аттракционов «Фэмилйленда». Он проезжал весь парк по периметру, делая остановки на пяти станциях. Пассажиры могли входить и выходить совершенно свободно. В основном они проезжали две-три остановки, просто чтобы поберечь ноги. Именно так Ари и планировал: добраться на поезде до следующего аттракциона под названием «Добро пожаловать в 1976 год!», который находился в противоположном конце парка.
Услышав паровозный гудок, Пенина бросила взгляд на свой секундомер. Он продолжал отсчитывать секунды. Прошло всего десять минут. Локомотив, казалось, явился прямиком из качественного голливудского вестерна, которых Пенина насмотрелась в юности. Купе были открытые, чтобы пассажиры могли без помех и толкотни входить и выходить, а также любоваться пейзажем.
Сошли человек пятьдесят, и очередь оживилась, задвигалась. Ари и Дов одними из первых заскочили в поезд и заняли первое купе, ближайшее к паровозу, непосредственно за спиной машиниста, крепкого
