Фрэнки всегда следил за своим телом; сейчас простенькая футболка выгодно подчеркивала мускулистость его плеч и рук. Серое лицо очень быстро приобрело свой обычный оттенок – золотистого загара, характерного для южнокалифорнийских серфингистов. Глазам, еще недавно цветовой гаммой напоминавшим американский флаг, теперь для сходства с последним недоставало красного цвета. Каштановые волосы, в тот памятный вечер походившие на нашлепку из дохлых крыс, теперь обрамляли лоб мягкими, чуть небрежными волнами.
– Клянусь говорить только правду и ничего, кроме правды, – произнес Фрэнки. – Очень сожалею, что просил у Джоанн денег, а главное, что взял их. Я был в отчаянии, но не мог обратиться ни к папе, ни к тебе, Майк. Папе я ничего не говорил; не понимаю, как он дознался, однако же дознался, потому что пригрозил пристрелить меня, если я еще что-нибудь подобное выкину.
– А кто сейчас грозится тебя пристрелить? – спросил я.
– Вики Пардини. Не трать времени, не ищи на нее досье. Она, что называется, не привлекалась, но я, похоже, вдохновил ее на преступление. Это Вики меня заказала. Я не вру. Она наняла киллера.
– Кого и почему? – продолжал я.
– Кого – не знаю. А почему – это долгая история. Год назад я стал управляющим фитнес-клубом. Вики туда записалась. Ей тридцать пять, тело обалденное, замужем, детей нет. Она сразу на меня запала. Что взять со скучающей домохозяйки из Беверли-Хиллз? Они там все озабоченные. Я не хотел с ней связываться. Тем более у нее муж – итальянец, да еще в строительном бизнесе занят. Поэтому я был с ней любезен, но держался на расстоянии. Я даже придумал себе невесту и каждый божий день фантазию напрягал, что бы еще об этой чертовой невесте рассказать.
– Так мистер Пардини связан с мафией?
– Нет. Вики говорила, что нет, но он законченный мудила. Любит запугивать людей, обожает шутки о бетоноукладчиках и вообще косит под дона Корлеоне.
– Что ж, пока ты ничего предосудительного не сделал, – произнес я.
Большой Джим выпустил кольцо вонючего дыма и вздох облегчения.
– Уже хорошо, сынок.
Фрэнки взъерошил свою волнистую шевелюру.
– Майк, ты меня знаешь. Я игрок, но я лечусь. Посещаю тренинги, избегаю старых приятелей и стараюсь не связываться с новыми любителями острых ощущений. Просто я еще не вылечился. Я играю на бирже. В фитнес-клубе телик ловил несколько финансовых каналов. Так вот я, когда смотрю последние биржевые новости, буквально завожусь. Один раз Вики спрашивает: «Что это вы такой возбужденный?» А я возьми и скажи, что купил на днях акции одной компьютерной компании по шестнадцать баксов, а теперь они идут по двадцать три, а там, глядишь, и до сорока поднимутся. Вики попросила купить акции и для нее. У нее были деньги, о которых муж не подозревал. Она даже комиссионные обещала.
– А ты ей, случайно, не сказал, что управляющие фитнес-клубами не уполномочены совершать подобные сделки?
– Я говорил, что мне запрещено выступать в качестве брокера. А она уперлась: плевать на закон да плевать. Купите, дескать, две тысячи акций, заплатите комиссионные брокеру и себя не забудьте. Так муж ни за что не пронюхает. Я говорю: «На кой черт мне это надо?» – а она говорит: «Я переведу на ваш счет пятьдесят штук». Я говорю: «Мои услуги стоят намного меньше», – а она: «Уверена, вы найдете способ отработать».
– Коварная женщина, – помрачнел я.
– Да, она такая. На следующее утро звоню я в банк узнать, лежат ли у меня на счету пятьдесят штук. Мне говорят: «У нас компьютерный сбой, мы перезвоним». Через десять минут раздается звонок, только не из банка. Звонит Миджи Спинкс.
– Не хочу показаться чересчур объективным, но, Фрэнки, не могу не напомнить, что этот Миджи Спинкс – настоящий кусок дерьма. Он тебя десять раз накалывал, начиная со школы.
– Теперь уже одиннадцать. Миджи – брокер, и он, кажется, пытается протолкнуть «Медибон», маленькую французскую фирму, которая выпускает лекарства. Миджи сказал, что эта «Медибон» вот-вот объявит, будто нашла средство от ревматического артрита, и все крупные компании просто передерутся за патент. Миджи сказал: лучше купить акций сейчас, пока они по доллару за штуку, потому что уже через неделю они будут по двадцать. Я умножил пятьдесят тысяч на двадцать и получил ровно миллион баксов. Миллион на дороге не валяется, верно? Вот я и купил пятьдесят тысяч акций.
– Ты выложил пятьдесят штук за козьи какашки? А тебе не пришло в голову, что Вики этого не одобрит?
– При чем здесь Вики? Я купил акции для себя. Правда, на ее деньги.
Я посмотрел на Большого Джима. Он молчал. Странно.
– Фрэнки, а что ты сказал Вики?
– Что купил две тысячи акций компьютерной компании по двадцать три доллара за штуку. К вечеру акции выросли на полтора пункта, так что виртуальная прибыль Вики составила три штуки баксов. Она сказала: «Какой вы умный, Фрэнки, вы правильно распорядитесь вознаграждением». Она даже не догадывалась, что я уже распорядился.
– Дай-ка я сделаю смелое предположение: «Медибон» развалилась?
– На следующий день появилась статья: французы попробовали лекарство, некоторым помогло, но большинство посадили печень, а кое-кто даже сыграл в ящик. Так вот. К тому времени как я смог продать свои акции, они упали до девятнадцати центов. От пятидесяти штук, что я позаимствовал у Вики, осталось около девяти.
– Выходит, ты попал на сорок одну тысячу баксов, – подытожил я.
– На пятьдесят одну, – уточнил Фрэнки. – Потому что на тот момент акции компьютерной компании, которые я обещал купить для Вики, подскочили до тридцати баксов за штуку.
– Но ведь ты еще раньше купил эти акции для себя – значит, кое-какой доход все же получил.
– Эх, Майк, разве это доход? Я купил всего сотню акций. Сейчас у меня около тысячи четырехсот баксов.
– Слушай, у меня уже крыша едет от твоих расчетов. Расскажи лучше, что было с Вики.
– Ладно, я знал, что по уши в дерьме, но не отчаивался, ведь Вики пока не собиралась продавать акции. Я думал, еще не поздно все исправить.
– И что же ты для этого предпринял?
– Я стал с ней спать.
Я расхохотался.
– Извини, Фрэнки. Что и требовалось доказать.
– Я наплел Вики, что расстался со своей невестой, потому что без ума от нее. На тот момент идея казалась блестящей, но вскоре выяснилось, что из всех моих идиотских поступков этот – самый идиотский.
– Не впадай в излишнюю объективность, – посоветовал я.
– Мы трахались целый месяц. Я уже радовался: секс, думаю, у нас крутой, Вики про деньги забыла. И вдруг она говорит: «Хочу продать свои акции. Они выросли до тридцати пяти за штуку, прибыль составит семьдесят штук, а я тут одну картину присмотрела». Я говорю: «Подожди, не продавай, они скоро еще вырастут». И они действительно выросли, так что через неделю я уже был должен Вики восемьдесят две тысячи. Я взял девять штук, что у меня остались, продал вообще все акции, какие у меня были, и наскреб семнадцать штук.
Я уже знал, чем все кончится, но счел собственное молчание признаком братской субъективности.
– С этими деньгами я рванул в Вегас. Мне, случалось, и раньше не везло, но тут я просто в толк не мог взять, что происходит. На что бы я ни ставил, выпадало очко. Крупье будто из задниц его вытаскивали. За час я продул все до последнего цента. И вот тогда я понял: мне конец.
– Фрэнки, не подумай чего объективного, мне просто интересно. В каком казино ты играл?
– В «Камелоте». Мне там всегда везет. То есть везло.
Мир тесен.
– Значит, ты продул все деньги и помчался к нам.