какую-нибудь работу, хотя он понимал, что эти мысли постоянно тревожат ее.
Корин поплотнее закуталась в плащ, и Рэйф заметил, что она дрожит.
— Вы замерзли? — спросил он.
— Нет, нисколько.
«Она бы ни за что не призналась, если бы и замерзла», — подумал Рэйф. Корин никогда ни на что не жаловалась. Ему вдруг пришла в голову мысль, как хорошо было бы заменить этот старенький плащ на новый, из хорошей мягкой шерсти, модного покроя. Ей бы пошел глубокий зеленый цвет… Но хотя Корин с благодарностью принимала все, что он делал для ее сына, гордость не позволяла ей согласиться, чтобы Рэйф покупал для нее одежду. Он уважал ее за это, но часто с горькой иронией думал о тех бесчисленных дорогих подарках, которые беспечно дарил другим женщинам. Он бы отдал сейчас все, что имел, за право преподнести пару теплых перчаток этой одной-единственной милой леди.
Однако все, что он мог сейчас сделать, это загородить собой эту женщину от холодного ветра, дующего с моря. Ему отчаянно хотелось иметь возможность притянуть ее к себе, в тепло своих объятий. Опасное желание — одно из многих, которые он научился подавлять в эти последние дни.
Рэйф скрестил руки на груди, чтобы не поддаться соблазну.
— Похоже, это была глупая идея — отправиться гулять в такой ветер, — сказал он. — Сейчас слишком холодно. Наверное, нам лучше вернуться.
— Нет еще, пожалуйста! — возразила Корин. — Сегодня такой чудесный день. Нам с Чарли очень нравится здесь. Да и кто знает, сколько нам еще осталось до того, как…
Она опустила взгляд и замолчала. Но ей и не надо было ничего говорить: Рэйф знал, что она имела в виду. До того, как они расстанутся, когда он уедет отсюда. Но Рэйфу не хотелось даже думать об этом, и он снова предпочел отбросить эту неприятную мысль.
Чарли тем временем уже отошел довольно далеко, следуя по, пятам за черепахой, и Корин собралась пойти за ним. Рэйф предложил ей руку, и после некоторого колебания она приняла ее.
С той самой ночи, когда они так страстно целовались, Рэйф, еще ни разу не прикоснулся к ней. И теперь он был взволнован этим простым и вместе с тем таким волнующим ощущением, когда ее нежные пальцы легли на его руку и он так явственно ощутил рядом с собой теплоту и женственную мягкость ее тела.
Они медленно шли вслед за Чарли и черепахой, и Рэйфу пришлось уже привычно сдерживать свои шаги. Они с Корин не первый раз прогуливались по берегу, и он научился приноравливаться к ее спокойным коротким шажкам. И вновь, как это было уже не раз, он — человек, который никогда не мог долго с кем- нибудь ужиться, — почувствовал себя рядом с этой женщиной удивительно естественно и комфортно.
Он указал ей на плывущую вдали шхуну — вид вздымающихся парусов всегда наполнял его душу странным удовлетворением. Корин пыталась разделить с ним его радость, но ее улыбка была скорее печальной.
— Вы, должно быть, очень тоскуете по всему этому, правда? По морю, по кораблю…
Рэйф неопределенно пожал плечами.
— Ну, не так чтобы очень. Я…
— О, только не надо отрицать! Я знаю вас, моряков. Ведь я была замужем за одним из них, помните? Думаю, у вас в жилах течет соленая морская вода вместо крови.
— Возможно, вы и правы, — с улыбкой согласился Рэйф. — Но пока я могу хотя бы видеть море, я доволен.
Но Корин покачала головой, лицо ее внезапно стало печальным.
— Рэйф, вы так добры к Чарли и ко мне, но мы не можем злоупотреблять вашим…
— Черт возьми, Корин! — прорычал Рэйф. — Не начинайте все сначала! Мы уже столько раз обсуждали это с вами…
— Но проблема до сих пор не решена. — Она придержала его за руку, заставив остановиться. Ее глаза смотрели печально, но решительно. — Мы с Чарли уже и так задержали вас здесь слишком долго. Это не может продолжаться до бесконечности.
Губы Рэйфа сжались в упрямую, непреклонную линию, но он понимал в глубине души, что она права.
— Ну, хорошо. У меня есть к вам одно предложение, — сказал он и поспешно добавил: — Но только не отвергайте его сразу, выслушайте до конца! Я собирался купить небольшой домик для вас и Чарли в одной из маленьких деревенек здесь, на берегу. Небольшой домик возле моря. Чарли понравится, и свежий морской воздух будет полезен вам обоим… А потом, когда я уеду, я буду присылать вам деньги…
Корин вдруг с неожиданной яростью потрясла головой, и Рэйф растерянно замолчал.
— Нет, Рэйф, вы не можете взять на себя такую обузу!
— Это не обуза для меня. К тому же это не будет продолжаться вечно — только пока Чарли не вырастет и не сможет содержать вас обоих.
— Но все равно, это будет еще очень не скоро.
— Да какая разница, в конце концов?! Что еще мне делать со своими деньгами?
— О, я уверена, что уж с этим вы что-нибудь придумаете, — Корин попыталась улыбнуться, но губы ее задрожали. — А кроме того…
— Кроме того?
Она опустила голову, и ему пришлось ниже нагнуться к ней, чтобы услышать ее голос за шумом волн.
— Мне будет очень одиноко в вашем доме у моря после… после того, как вы уедете.
Но не более одиноко, чем ему самому на каком-нибудь корабле, вдали от них обоих. «Как странно, — подумал Рэйф. — Ведь это именно то, о чем я мечтал всю свою жизнь — быть хозяином самому себе и плавать в море». Он никогда не возражал против одиночества. А теперь одна только мысль об этом сжимала, словно тисками, его грудь.
Чертовски глупо было признаваться в этом, тем более ей, но Рэйф ничего не мог с собой поделать. Он взял ее руки в свои и прижал к груди.
— Нет ничего на свете, чего бы я хотел больше, чем остаться с тобой и Чарли. Но ты слишком многого обо мне не знаешь, Корин. Ты не знаешь, каким страшным человеком я был.
— Я знаю, каким человеком ты стал сейчас, только это важно для меня.
— Хотел бы я, чтобы это было так… Но я совершил в своей жизни слишком много дурного, и теперь я от всей души стыжусь этого. Тебе достаточно вспомнить хотя бы, каким отвратительным я был, когда ты впервые меня увидела.
Корин покачала головой.
— Я помню только, что ты был очень болен. Я так боялась за тебя в ту ночь, когда ты уехал на Руфусе! Я боялась, что ты умрешь сразу, как только покинешь мою ферму.
— Я и должен был умереть. И если этого не произошло, то только потому, что кое-что очень странное приключилось со мной в ночь Хэллоуина. Настолько странное, что я даже не могу объяснить тебе. Но я не просто выздоровел, я полностью изменился, потому что ко мне прикоснулся один очень хороший человек.
— И ты не думаешь, что это изменение навсегда?
— Боже, я так надеюсь на это! А когда я смотрю на тебя, я верю в это.
Он пристально взглянул ей в лицо, и ему показалось, что оно излучает свет; светом и теплом были полны ее лучистые глаза и обращенная к нему нежная улыбка.
— Я люблю тебя, Корин. — Рэйф совсем не собирался говорить ей этого. Слова слетели с его губ сами вместе с прерывающимся дыханием. — Я… люблю тебя, — повторил он снова более уверенным тоном. — Мой бог! Корин! Ты ведь даже не знаешь, какое это чудо, что я могу сказать тебе это! Я никогда не представлял себе, что смогу кого-нибудь полюбить, смогу почувствовать, что для меня на всем свете существует одна-единственная женщина — и так будет до конца моих дней… А ведь я знаю тебя всего несколько недель. Наверное, я сошел с ума, как ты думаешь?
— Тогда и я тоже сошла с ума, — сначала Корин с дрожащей улыбкой. — Потому, что я влюбилась в тебя в тот самый миг, когда впервые увидела, как ты взял на руки моего сына.
Они просто Стояли, взявшись за руки, и смотрели друг на друга долго-долго.
— Но тогда… было бы очень разумно с моей стороны жениться на тебе, — сказал Рэйф.
