— Я никогда не швырялась грязью, — стиснув зубы, прошипела Кейт. — Я бросалась камнями. И очень жаль, что я сейчас не могу запустить вам в голову булыжник!
Рэйф поднял голову и внимательно посмотрел на Кейт, но в его взгляде была скорее печаль, чем удивление ее горячностью.
— Полагаю, я должен был дать вам серьезный повод для такой ненависти, мисс… э…
— Фитцледж, — произнесла Кейт, пристально наблюдая за его реакцией. — Кейт Фитцледж.
Лицо Рэйфа застыло, но Кейт успела уловить яркую вспышку какого-то сильного чувства в его взгляде до того, как он прикрыл глаза.
— Не пытайтесь притвориться, что вам не знакомо это имя! — с той же горячностью предупредила она его.
— Нет, — тихо сказал Рэйф. — Я слишком хорошо его помню.
— Еще бы! Ведь вы соблазнили и бросили мою мать!
— Вашу мать?
— Эффи Фитцледж. Помните такую? Он отложил в сторону свою работу и пристально посмотрел на Кейт.
— Да, кажется, я что-то слышал о том, что Эффи Фитцледж удочерила какую-то девочку-подкидыша из Лондона.
— «Кажется, что-то слышали?» Да вы сотни раз видели меня, когда проезжали мимо нашего дома! Но вы не обращали никакого внимания ни на меня, ни на Эффи. Но только я не просто приемная дочь Эффи. Так уж вышло, что я — ее родная дочь, зачатая девятнадцать лет тому назад погожим летним днем в Портсмуте.
Кейт увидела, как Рэйф вздрогнул, и поняла, что он догадался обо всем. Он резко поднялся на ноги, и Кейт инстинктивно отшатнулась, стараясь, чтобы пистолет не дрожал в ее руке. Но Рэйф тем не менее подошел ближе. Казалось, он совершенно не замечал направленного на него оружия. Его взгляд был прикован к ней, он пожирал ее глазами, и на его лице выражение недоверия сменилось изумлением. Кейт заметила, что он смотрит теперь уже не на нее, а на что-то за ее спиной.
Хотя это было совершенно неразумно, Кейт не смогла справиться с любопытством и быстро оглянулась. На стене за ее спиной висело зеркало без рамы. И она сама, и Рэйф отражались в нем, и Кейт уставилась на свое отражение, словно никогда себя не видела, не в силах сдержать неожиданной дрожи. Ее невысокая изящная фигура и тонкие черты лица достались ей от Эффи. Но черные густые волосы, упрямая линия подбородка и более всего — горящие яростью серые глаза — все это, без сомнения, было чисто мортмейновское.
Так они и стояли рядом в молчании, глядя в лицо беспощадной истине, отраженной сейчас зеркалом.
— Мой бог! — прервал наконец молчание Рэйф. — Ты… так ты…
— Ваша дочь? Да, к сожалению, это так, — с горечью сказала Кейт.
Девушка так сильно дрожала, что Рэйф мог бы сейчас с легкостью разоружить ее. Однако он даже не попытался этого сделать. Он только потянулся к ней, словно хотел погладить по голове, но Кейт отшатнулась от него.
— Не прикасайтесь ко мне! Никогда не смейте этого делать! — прошипела она сквозь стиснутые зубы., Рэйф мгновенно опустил руку.
— Да, конечно… Прости.
Кейт глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Я приехала сюда вовсе не за вашими никому не нужными извинениями. И не потому, что искала отца. Должна предупредить, я не питаю к вам нежных чувств, папа! — Кейт фыркнула. — Особенно с тех пор, как провела свое детство в самом страшном месте Лондона, пытаясь выжить, постоянно борясь за то, чтобы просто не умереть с голоду.
— Ох, Кейт… — пробормотал Рэйф.
Глубокая печаль в его глазах потрясла ее. Она никак не ожидала, что ему есть до этого какое-то дело. — Я говорю все это вовсе не потому, что мне нужна ваша жалость, — продолжала Кейт, гордо вскинув голову. — А просто, чтобы вы поняли. Я научилась быть жесткой и абсолютно безжалостной в тех случаях, когда хочу получить то, что мне надо.
— И что же тебе надо от меня, Кейт? — тихо спросил Рэйф. — Денег? Или… в некотором роде, признания?
— Боже, нет, конечно! — воскликнула она с резким смешком. — Последнее, что мне надо, — это быть признанной вами. Не хватало еще, чтобы все узнали, что я принадлежу к Мортмейнам! Хотя, надо признаться, я не была так уж сильно удивлена, когда узнала, кто я такая, — продолжала Кейт прерывающимся голосом. — Я всегда знала, что у меня дурная кровь, что во мне есть какая-то порочность.
— Не говори так, Кейт. Может быть, это справедливо в отношении меня, но, уж конечно, к тебе это не относится. Все Фитцледжи были достойными людьми. Твой дед был всеми уважаемым викарием, а… Эффи — очень милой молодой женщиной.
— И именно поэтому вы решили ее соблазнить и бросить? — презрительно спросила Кейт. — Или это был еще один способ отомстить Сентледжам?
— Не знаю. Возможно, и то, и другое понемногу. В то лето, когда мы стояли в Портсмуте, я был очень обижен на Сентледжей за несправедливые обвинения, заставившие меня покинуть Торрекомб. И старик Фитцледж приложил к этому руку в не меньшей степени, чем грозный лорд Анатоль.
— И поэтому вы решили отыграться на бедняжке Эффи?
— Но она отнюдь не возражала против моих ухаживаний.
— Потому что она была романтической глупой девчонкой! Она думала, что вы — замечательный, красивый, хоть и опасный человек. Она была влюблена в вас!
— Но во мне тогда не было абсолютно ничего опасного, Кейт. Просто очень одинокий, несчастный парень. Мне было немногим больше лет, чем Эффи. И, надо сказать, на короткий сладкий миг я нашел тепло и уют в ее девичьих объятиях…
— Вы воспользовались ее глупой влюбленностью в вас, ее неопытностью!
— Да, это так. И поверь мне, я не слишком горжусь этим, — печально сказал он.
Не такой ответ ожидала услышать Кейт от злодея Мортмейна. И уж во всяком случае, она не ждала раскаяния и угрызений совести. Но именно это она увидела в его темно-серых глазах, так похожих на ее собственные, в горькой складке его губ. Кейт сильнее сжала рукоятку пистолета, пытаясь ожесточить себя, — она очень боялась, что ее разжалобит его взгляд, молящий о прощении и понимании.
— Я не могу изменить прошлого, Кейт. Бог свидетель, я бы многое изменил, если бы смог. Но если есть хоть что-то, что я могу сделать для тебя или Эффи… пожалуйста, скажи мне.
— Да, можете! Вы можете вернуть мне человека, которого я люблю!
Рэйф в растерянности приподнял брови.
— Боюсь, я не совсем понимаю…
— Вэл Сентледж! Вы едва его не убили. А сейчас он умирает. Рэйф вздрогнул, как от удара.
— О боже! — прошептал он хрипло. — Кристалл!
— Да, этот чертов кристалл, который вы отдали ему в ночь Хэллоуина. Вэл очень изменился с тех пор. В нем появилось столько гнева, горечи, столько муки… и это все как будто сжигает его изнутри.
— Тогда тебе нужно сейчас же ехать назад и отобрать у него проклятый кристалл!
— Слишком поздно, — прошептала Кейт. — Потому, что его губит не только этот чертов камень. Все это случилось в ту грозовую ночь, когда Вэл взял вас за руку и попытался вылечить. Он вобрал в себя вместе с вашей болью и весь ваш яд, все зло, которое разъедало вам душу!
— Я знаю, — тихо сказал Рэйф. — Я вовсе не хотел губить его… — Он осекся, а затем, поморщившись, медленно произнес: — Хотя, по правде говоря, был момент, когда я хотел именно этого. Но не сейчас. Ты должна поверить мне, Кейт. Я не желаю ему больше зла. Этот человек спас мне жизнь. Более того, он дал мне новую жизнь, о которой я никогда не смел мечтать.
— Тогда вы должны помочь ему! — горячо воскликнула Кейт.
— Как? Я готов все для него сделать.