Сент-Леджера.
— А что делать с ним, сэр?
Рейф снова посмотрел на Сент-Леджера. Через палубу, сквозь темноту их глаза встретились, и на одно мгновение Ланс почувствовал, что все, чем они когда-либо были друг для друга, их дружба, вся его жизнь находится на чаше весов.
Затем Рейф отвернулся:
— Заприте его в трюме.
— Нет! — сердце Ланса упало, и он попытался сопротивляться. Но это было бесполезно, поскольку он был ослаблен ударом в голову, а его руки все еще связаны.
Два мускулистых матроса оттащили его под палубу и втолкнули в какую-то сырую кладовую на корме судна. Когда люк над его головой захлопнулся, Ланса поглотила тьма.
Первые несколько минут он провел в тщетных попытках ослабить свои путы, но лишь поранил запястья. Рейф слишком хорошо связал его. Без сомнения, какими-нибудь проклятыми морскими узлами.
Что касается попыток найти какой-нибудь острый предмет, чтобы разрезать их… «Пропади все пропадом», — подумал Ланс. Он не видел даже своих рук в этой чертовой дыре.
Извиваясь, он попытался сесть, напрягаясь, задыхаясь, хотя такие усилия заставляли его голову разрываться от боли.
Он чувствовал, что корабль качается и дрожит вокруг него, и качка становится все сильнее. Значило ли это, что они наконец-то идут полным ходом, или что разразился шторм? Ланс отчаянно прислушивался к любому звуку того, что происходило наверху, но ничего не мог услышать из-за рева волн, скрипа и скрежета дерева.
Ланс вздохнул, раздумывая над будущим, которое в это мгновение выглядело совсем не радостным. Он пытался успокоить себя, говоря, что если бы Рейф действительно хотел избавиться от него, то сделал бы это раньше. Он бы не спас его от Брэггса.
Но будет очень легко выбросить человека за борт, когда они выйдут в открытое море. Мог ли Рейф сделать такое: хладнокровно убить Ланса?
Несмотря на все, что натворил Рейф, Ланс все же не хотел верить в это. Но он вспоминал темную борьбу в глазах Мортмейна, воспоминал мягкое предупреждение Мариуса:
«Рейф… частично прирученный, а частично дикий, и это разрывает его. Ты должен быть осторожным, Ланс, если окажешься поблизости, когда он, наконец, примет решение».
«Однажды я поверил в Рейфа Мортмейна, и заплатил за это огромную цену», — печально подумал Ланс. Он больше не мог позволить себе подобное доверие или к утру будет мертв.
А Ланс обнаружил, что для мужчины, который когда-то так страстно желал расстаться с жизнь, сейчас он очень дорожит ею из-за своей Владычицы Озера.
Он подумал о Розалин: что она делает сейчас? Все еще плачет и беспокоится за него, ее прекрасные голубые глаза покраснели, а щеки мокрые от слез?
Ланс грустно улыбнулся сам себе в темноте. Был ли он первым дураком, который рисковал своей жизнью из-за этой идиотской борьбы, поисков мести, какого-то глупого понятия о чести, только чтобы осознать, когда стало уже слишком поздно, что все это не стоило того? Что не было ничего важнее, чем снова оказаться в нежных объятиях его леди.
Он так и не смог сказать Розалин, как сильно любит ее, у него так и не было шанса исправить свою ужасную ложь. «Но еще не поздно сделать все это», — решил Ланс. Он не позволит этому случиться.
Он был Сент-Леджером, черт возьми, тем, кого прежде никогда не сдерживали какие-то земные причины. Его сердце немного дрогнуло от перспективы использовать сейчас свою силу, его дух будет скитаться, оставив тело здесь, связанным и беспомощным, на корме этого корабля. На милость Рейфа Мортмейна.
«Какой еще у меня есть выбор?» — убеждал себя Ланс. Один из кораблей его дяди Адриана, возможно, стоял на якоре рядом с Торрекомбом и мог бы преследовать судно Рейфа, перехватить его. Ланс просто будет скитаться достаточно долго, чтобы оповестить кого-нибудь о своих сложностях. И увидеть Розалин, сказать ей, как сильно он любит ее, уверить ее, что все будет в порядке.
Приняв решение, Ланс откинул голову на мешок. Заставив себя расслабиться, он закрыл глаза, погружаясь в… в собственную тьму.
Где вся боль, все страдания, все физические ощущения исчезали. Где он становился легче и легче. Как корабль, натянувший якорный канат, его дух рвался вверх, сбрасывая обузу его плоти.
Он завис в воздухе на секунду, глядя на массу, которая была его неповоротливым телом. Потом Ланс направился наверх: палуба корабля казалась не более чем призрачным размытым пятном. Он понесся быстрей, не желая, чтобы кто-нибудь заметил странное явление, которым он стал. Он скрылся во тьме ночной, глухой к реву ветра, холодным струям дождя, всполохам молний. Ко всему, что он не мог почувствовать.
Но он мог ощутить грубую силу шторма. Вспышка — так всегда называли его рыбаки, эту внезапную ярость стихии, которая отправила на дно морское множество кораблей.
Паря на границе облаков, Ланс остановился, чтобы бросить взгляд назад, и то, что он увидел, наполнило его тревогой. «Цирцея» попала в беду, раскачивающаяся, безжалостно гонимая обратно по направлению к рифам Пропащей Земли.
Ланс заколебался, понимая, что только что совершил ужасную ошибку, бросив тело там, на корабле, который беспомощно болтался на волнах, как одна из тех игрушечных лодок, которые они с Вэлом когда-то запускали на озере Мэйден.
Должен ли он вернуться обратно, воссоединиться с телом, попытаться вырваться на свободу из трюма, прежде чем станет слишком поздно? Но уже было слишком поздно.
«Цирцея» ударилась о скалы, как будто ее бросила могучая рука. Ланс с беспомощным ужасом наблюдал, как сломались мачты, корабль развалился и начал тонуть вместе со всем экипажем. Включая тело Ланса Сент-Леджера.
Глава 22
Розалин давно отказалась от мысли поспать, хотя было далеко за полночь. Часы на каминной полке отбивали первые часы наступающего дня, а она бесцельно бродила по библиотеке, вглядываясь в залитые дождем высокие окна.
Сады, раскинувшиеся у замка, обычно были местом, наполненным магическим лунным светом, душистыми цветами и легким бризом. Но прошедшая буря обломала ветки деревьев, оставив за собой усыпанную листьями землю. А в небе, все еще черном и затянутом облаками, не было видно ни единого проблеска звезд и луны.
Розалин закусила кулак, чтобы хоть как-то унять страхи и приглушить переживания за мужа, застигнутого где-то ненастьем в своем бессмысленном поиске мести.
«Нет, он не один», — пыталась успокоить себя Розалин. Вскоре после отъезда Ланса она перестала лить бесполезные слезы и созвала всех крепких мужчин, которых только смогла найти — камердинеров, конюхов и даже лакеев.
Собрав их всех вместе, она приказала им отправляться на поиски своего хозяина и в дальнейшем сопровождать его, даже если он распорядится иначе, удержать Ланса от драки, которую он так жаждет, и заковать этого ужасного Рейфа Мортмена в кандалы.
Розалин никогда не читала, чтобы какая-нибудь героиня старых легенд поступала подобным образом: вмешиваясь в смелые поступки своего рыцаря, пытаясь остановить поединок, посылая спасательный отряд… Ланс, скорее всего, рассердится на нее.
«Но мне все равно», — дерзко подумала Розалин. Это была не какая-то сказка о рыцарях, героях или глупых вздыхающих девах. Это касалось Ланса Сент-Леджера, человека, которого она любила. И все, чего она так желала, — так это чтобы он вернулся домой. Невредимым.
