–
Раздражения на лице Ренара поубавилось.
– Я бы отдал все, чтобы отвести от ваших дверей опасность и насилие. Надо было быть бдительнее.
Арианн покачала головой:
– Это я виновата, а не вы. За безопасность сестер в ответе я одна. Но мне непривычен вид смерти, а Мири была практически раздавлена ужасом. Прошлой ночью мне следовало лучше подумать, как удержать ее под лестницей, лишить возможности стать свидетельницей таких ужасных зрелищ. Она… ее и без того мучают странные кошмары.
– Как девочка чувствует себя сегодня утром? – спросил Ренар.
– Учитывая все случившееся, более или менее прилично. Я приготовила ей ячменный отвар и уложила в постель с котенком. Она уснула, но очень беспокоилась об этом мальчике, Симоне.
– Мой кузен Туссен собрал свежий дозор, и все еще продолжает поиски. Доберется и до парня.
– Именно этого и боится Мири.
– Этот мальчишка не такой уж безобидный, Арианн. Он служит де Визу.
– Мири думает, что Симон просто сбит с толку, как могло бы быть и у нас с вами, если бы нас отдали в ученики к охотнику на ведьм. Возможно, он даже вырос у него.
– Человек обучает пса, учит его быть свирепым и нападать. Может, пес и не виноват, но животное все равно остается опасным.
– Мальчик не то же, что пес, месье.
– Верно, потому что пса можно иногда приручить и переучить. А вот что до парня… кто знает, до каких крайностей он дошел бы, защищая своего хозяина, когда мы схватились с де Визом. Я сделаю, что могу, чтобы сохранить парня, но никаких обещаний дать не могу.
Арианн, вынужденная согласиться, кивнула головой.
– Не соизволите ли вы войти в дом, месье? Агнес приготовила для вас тушеное мясо, свежий хлеб и вино. И для ваших людей.
Она двинулась к дому, но Ренар ее остановил:
– С едой можно подождать. Давайте минутку поговорим, госпожа.
Он сел на траву и, устало вздохнув, оперся спиной о крепкий дубовый ствол. Улыбнувшись, жестом пригласил сесть рядом. Арианн, покусывая от волнения губу, помедлила.
Ночью, когда она приходила в себя после опасений за его жизнь, не было ничего проще, как найти утешение в его объятиях. Днем же вернулись рассудок и воспоминания о неловком расставании перед ужином.
Ее особенно настораживала его протянутая рука с блестевшим на пальце кольцом, напоминавшим жаркие искры, проскочившие между их кольцами, когда они коснулись друг друга.
Девушка уселась на траву на безопасном расстоянии. Сложила руки на груди, всячески стараясь спрятать кольцо в складках одежды. Если Ренар и заметил ее предельную осторожность, то оставил без замечаний.
Прислонившись головой к стволу дерева, он, прищурившись, разглядывал ее.
– Итак, где же ваш галантный друг капитан?
– Реми уже уехал. Насколько я понимаю, по вашему приказу, – подколола его она. Потом добавила помягче: – Благодарю вас, месье. За помощь ему, за то, что дали коня.
– Мне от этого больше радости, милочка. Я бы
– Я лишь надеюсь, что у него все будет в порядке.
– Уверен, что все будет прекрасно, – пожал плечами Ренар. – Для гугенота он владеет шпагой достаточно хорошо, да и у всякого, кто сумеет ускользнуть из Парижа под самым носом Темной Королевы, мозги явно имеются.
– Так Реми все вам рассказал? Кто он такой, почему пришлось бежать?
– Не так прямо. Глаза этого неосторожного молодого глупца читать еще легче, чем ваши, милочка. Вам надо было рассказать мне о том, что происходит, с самого начала, Арианн.
Хотя и не чувствуя за собой ни малейшей вины, она поспешила объяснить:
– Я бы сообщила вам о капитане Реми, но не была уверена, как вы отнесетесь…
– К тому, что моя суженая прячет у себя в подвале красивого молодого офицера?
– Я не ваша суженая, месье, а хочу сказать, что не знала, как отнесетесь вы к тому, что я помогаю беглецу, скрывающемуся от короны. Старый граф никогда бы не оказал поддержки мятежнику-гугеноту.
– Кажется, я потратил столько сил, чтобы убедить людей, что я не мой покойный дед. Но думал, что уж вам-то, мадемуазель, больше не надо втолковывать эту истину.
Выходит, что Ренар, в конце концов, не так уж неуязвим. Его можно обидеть, и Арианн поняла, что ей это удалось. Она потянулась было к нему, но удержалась от импульсивного движения.
– Извините, Ренар. Я не считаю вас таким, как ваш дед, но думала, что должна быть крайне
