— Как хорошо, если бы я могла научить его всяким штукам, но только вот — я слишком мала! Боже мой! Я и забыла, что не выросла снова! Рассудим, как бы достигнуть этого? Полагаю, что нужно что-либо съесть или выпить. Но что именно — вот вопрос.
Аня посмотрела вокруг себя — на цветы, на стебли трав. Ничего не было такого, что можно было бы съесть или выпить. Вблизи был большой гриб, приблизительно одного роста с ней; и после того, как она посмотрела под ним и с боков, ей пришла мысль, что можно посмотреть, не находится ли что-либо наверху.
Она, встав на цыпочки, вытянула шею и тотчас же встретилась глазами с громадной голубой гусеницей, которая, скрестив руки, сидела на шапке гриба и преспокойно курила длинный кальян, не обращая ни малейшего внимания ни на Аню, ни на что другое.
Глава 5. СОВЕТ ГУСЕНИЦЫ
Гусеница и Аня долго смотрели друг на друга молча.
Наконец Гусеница вынула кальян изо рта и обратилась к Ане томным, сонным голосом.
— Кто ты? — спросила Гусеница.
Это было не особенно подбадривающим началом для разговора. Аня отвечала несколько застенчиво:
— Я… я не совсем точно знаю, кем я была, когда встала утром, а кроме того, с тех пор я несколько раз «менялась».
— Что ты хочешь сказать этим? — сердито отчеканила Гусеница. — Объяснись!
— В том-то и дело, что мне трудно себя объяснить, — отвечала Аня, — потому что, видите ли, я — не я.
— Я не вижу, — сухо сказала Гусеница.
— Я боюсь, что не могу выразиться яснее, — очень вежливо ответила Аня. — Начать с того, что я сама ничего не понимаю: это так сложно и неприятно — менять свой рост по нескольку раз в день.
— Не нахожу, — молвила Гусеница.
— Может быть, Вы этого сейчас не находите, — сказала Аня, — но когда Вам придется превратиться в куколку — а это, Вы знаете, неизбежно, — а после в бабочку, то Вы, наверное, почувствуете себя скверно.
— Ничуть, — ответила Гусеница.
— Ну, тогда у Вас, вероятно, другой характер, — подхватила Аня. — Знаю одно: мне бы это показалось чрезвычайно странным.
— Тебе? — презрительно проговорила Гусеница. — Кто ты?
И разговор таким образом обратился в сказку про белого бычка.
Аню немного раздражало то, что Гусеница так скупа на слова, и, выпрямившись, она твердо сказала:
— Мне кажется, Вы сперва должны были бы сказать мне, кто Вы.
— Почему? — спросила Гусеница.
Опять — затруднительный вопрос. Аня не могла придумать ни одной уважительной причины, и так как Гусеница казалась в чрезвычайно дурном расположении духа, то она пошла прочь.
— Стой! — крикнула Гусеница. — У меня есть нечто важное тебе сообщить.
Это звучало соблазнительно. Аня воротилась.
— Владей собой, — молвила Гусеница.
— Это все? — спросила Аня, с трудом сдерживая негодование.
— Нет, — сказала Гусеница.
Аня решила, что она может подождать, благо ей нечего делать: может быть, она услышит что-нибудь любопытное. В продолжение нескольких минут Гусеница молчаливо попыхивала, но наконец раскрестила руки, опять вынула изо рта кальян и сказала:
— Значит, ты считаешь, что ты изменилась, не так ли?
— Так, — подтвердила Аня. — Я не могу вспомнить вещи, которые всегда знала, и меняю свой рост каждые десять минут.
— Какие вещи? — спросила Гусеница.
— Вот, например, я попробовала прочесть наизусть: «Птичка божия не знает», а вышло совсем не то, — с грустью сказала Аня.
— Прочитай-ка «Скажи-ка, дядя, ведь не даром», — приказала Гусеница.
Аня сложила руки на коленях и начала:
