случаю их примирения. Изабелла тщательно все продумала и еще в Вене стала рисовать в своем воображении будущую сцену, участниками которой должны были стать он, она и венский торт.
И до чего же тяжело было у нее на сердце, когда десять минут тому назад она открыла элегантную коробку и без всяких церемоний сорвала с торта пластиковую упаковку, чтобы отрезать от него пару кусков.
Винсент нахмурился от внезапной догадки и быстро вышел из ванной, обогнув Изабеллу, которая по- прежнему стояла в дверях. Она увидела в зеркале его удаляющуюся спину.
— В чем дело?
Ответа не последовало, и она вышла в прихожую, где, у ее раскрытого рюкзака, подбоченившись, стоял Винсент.
— Твой? — спросил он тоном обвинения и указал на рюкзак пальцем.
— Ага.
— Так вот откуда взялся этот торт — ты его с собой принесла. Значит, мы вдвоем пришли сюда вчера вечером, и ты тащила этот огромный рюкзак? Потом мы улеглись в постель, но я, хоть убей, ничего этого не помню.
Прежде чем она успела ответить, зазвонил телефон. Оба вздохнули с облегчением, потому что она не знала, что сказать, а он не желал больше ничего от нее слышать.
Он поспешно подошел к аппарату и снял трубку:
— Алло.
— Винсент, это Коко. Прости, что беспокою тебя, но…
— Кто? Простите, не расслышал ваше имя…
— Коко. Винсент, это я — Коко.
Имя было ему незнакомо. Как, впрочем, и голос звонившей женщины.
— Простите, но вы, по-моему, ошиблись номером.
— Послушай, Винсент, я понимаю, она рядом и ничего о нас с тобой не знает. Но, пожалуйста, выслушай меня, хорошо?
— Вы знаете ту особу, которая сейчас находится здесь? — Он покосился на Изабеллу.
— Еще бы! Ведь это твоя Изабелла. Мне известно, что ты встретил ее вчера вечером.
У Винсента лопнуло терпение.
— Вы уверены? А откуда, черт возьми, вам это известно? И вообще, кто вы такая?!
— Хватит валять дурака! Помолчи пару минут и внимательно меня выслушай.
Но он положил трубку на рычаг, бросив на Изабеллу враждебный взгляд.
— Почему это посторонние люди знают, что ты у меня? И почему они в курсе, кто ты такая, а я понятия об этом не имею?
— Кто тебе звонил? — мягко спросила она.
— Девица по имени Коко, которой известно, что ты здесь. Она даже имя твое назвала. Сказала: «Мне известно, что ты встретил ее вечером». Откуда она могла узнать то, чего я сам не знаю? И кто такая эта Коко, черт бы ее побрал?!
Телефон снова издал трель. Винсент схватил трубку:
— Алло! Что? — Лицо его прояснилось. — Привет, Китти. Конечно, смогу! Мне это совсем не трудно. Через полчаса. Ладно? Да. — Подержав трубку возле уха еще несколько секунд, он окинул Изабеллу холодным взглядом. — Мне надо отвезти одного из моих детей к врачу. Пойду оденусь. — С этими словами он повернулся и направился в комнату.
Изабелла осталась в прихожей одна.
Не зная, как быть дальше, что предпринять, она подошла к окну и выглянула наружу. Там она и оставалась, когда позади хлопнула дверь. Этрих ушел, не сказав ей ни слова. Она не могла видеть, как он, прежде чем выйти, замешкался на миг, оглянулся, смерил ее сердитым взглядом и нахмурился. Но что он мог ей сказать? Ступай прочь? Или: подожди, пока я вернусь, и мы продолжим выяснять, кто есть кто? Пока я не ушел, объясни мне, откуда мы можем друг друга знать? Если решишь меня дождаться, мы с тобой все уладим, вот увидишь?
Еще один неприятный сюрприз он получил несколько минут спустя в гараже под домом: его машину угнали. У него было арендованное место на стоянке, и теперь оно пустовало. При виде этого он замер на месте. Желудок его болезненно сжался. Ведь Китти ждала его через двадцать минут в своем доме. Этрих просто глазам не верил — кому могла понадобиться его машина? Ничем не примечательный «форд-таурус», почти новый, но грязный до безобразия. Рядом с его опустевшим парковочным местом красовался серебристый «БМВ», на который воры почему-то не позарились. Чем это объяснить?
У него никогда еще не угоняли машину. Только теперь он понял, каково это, и почувствовал себя опустошенным, униженным, уязвимым. Жизнь перестала быть к нему дружелюбной. А тут еще эта девица в его квартире — Изабелла. Черт знает, что такое! Он понятия не имел, что общего могло быть между ними, она же подозрительно много о нем знала. Озадаченный, сбитый с толку и вконец расстроенный, он сел в лифт, поднялся на первый этаж своего дома, вышел на улицу и поймал такси.
Пока Этрих ехал к дому, где он прежде жил со своей семьей, Изабелла, отрезав себе еще кусок торта, придвинула стул к окну. Она принялась есть, поглядывая на утренний город. Откусила слишком большой кусок, и несколько крошек шоколадной глазури упало ей на колени. Она принялась подбирать их и наклонила голову. Взгляд ее невольно скользнул по поверхности подоконника, и она замерла: фигурка танцующей лягушки исчезла. Они забрали ее, как и все, что могло служить подтверждением ее связи с Этрихом.
— Проклятье!
Ведь должно же здесь остаться хоть что-то, так или иначе напоминающее о ней. Помимо нее самой, сидящей у окна, и ее рюкзака в прихожей должен отыскаться хотя бы единственный знак ее присутствия в его жизни. Не могли же они полностью удалить ее отсюда, всю целиком. А если и могли, она во что бы то ни стало займет свое прежнее место.
Не долго думая, она приступила к поискам.
В детстве и отрочестве Изабелла мастерски умела воровать. Благодаря внешности маленького ангела, светлокудрой феи, голубоглазой сказочной принцессы ей годами удавалось водить окружающих за нос. Она тащила все, что приглянется. Деньги, сласти, игрушки — то, чем ей хотелось завладеть, оказывалось у нее в карманах. Тайком присваивая чужие вещи, она никогда не испытывала чувства вины и даже нисколько не волновалась. Нервы, эта ахиллесова пята всех юных воришек, ни разу ее не подвели. Когда Изабелла крала что-либо в магазине, сердце ее билось так же ровно, как за пять минут до этого, когда она шла по улице. Она воровала не потому, что была больна или испорчена, и не ради острых ощущений. Просто без малейших угрызений совести брала все, чего ей хотелось.
Но чтобы достичь успеха в воровском деле, необходимо овладеть всеми тонкостями ремесла сыщика. И обладать богатым воображением, иначе как догадаешься обо всех до единого тайниках, где люди могут хранить дорогие их сердцу предметы — деньги, украшения, порнографические журналы?
Вершин воровского мастерства Изабелла достигла годам к восьми и с тех пор его не утратила. При желании она могла бы стать неплохим часовых дел мастером, потому что безупречно проведенный обыск вполне сравним с разборкой сложного механизма — приходится аккуратно снимать слой за слоем колесиков и шестеренок, а в случае чужих вещей столь же дотошно возвращать все на прежние места.
Еще совсем малышкой, выдвинув ящик для белья в мамином шкафу, Изабелла сперва подолгу рассматривала содержимое, чтобы запомнить, в каком порядке сложены вещи. И только потом принималась рыться в поисках сокровищ. Но, отыскав их и присвоив, она заботливо возвращала каждую из оставшихся вещей на прежнее место. Это не было проявлением паранойи, в ней говорил всего лишь здравый смысл. Попалась она всего однажды: одноклассница уличила ее в краже шариковой ручки и пребольно двинула кулаком в лицо.
Туго затянув пояс своего халата, Изабелла направилась в спальню Этриха с намерением дать бой тем, кто решил стереть из памяти Винсента ее саму и их отношения. Спальня — эмоциональный центр любого жилища. В ней обитает любовь. Но не только она: здесь находят приют и печаль, и безмятежность. Лишь очутившись в собственной постели, мы остаемся один на один с нашими тайнами и теми внутренними голосами, которые неизменно желают нам спокойной ночи и доброго утра. И если Изабелле хотелось разузнать как можно больше о ком-либо из людей, что бывало редко, поскольку люди мало ее
