А после, когда она, сладостно опустошенная, вернулась на землю, когда ее пальцы, сжимавшие его плечи, разжались, они посмотрели друг другу в глаза и прочитали там обещание всего, чем только могут одарить друг друга любящие мужчина и женщина. В этот миг оба испытывали неизведанную полноту жизни, потому что принадлежали друг другу без остатка. В чувстве, охватившем их обоих, было нечто мистическое, потустороннее. Они знали, что подобного им больше, может быть, и не доведется пережить.
Этрих, как только у него восстановилось дыхание, сказал, что несколько мгновений тому назад они подарили жизнь существу, которое принадлежит им безраздельно и в то же время от них не зависит. Оно обитает на земле, и жизнь его продлится до тех пор, пока живы они оба. Изабелла однажды читала стихи, в которых говорилось о чем-то подобном, но она об этом тогда промолчала — была слишком потрясена пережитым.
Он смущенно спросил, что означает «Мой Аумм». Изабелла взглянула на него с искренним недоумением, и тогда он пояснил, что имел в виду.
— Не знаю, откуда это взялось, Винсент. — Она провела влажной горячей ладонью по его щеке. — Может быть, это его так зовут — то существо, которому мы дали жизнь. Наверное, оно и есть мой Аумм. Наш Аумм.
С того самого момента эти слова стали для них священными. Изабелла никогда больше не повторяла их в минуты страсти. Они произносили их, только когда вспоминали ту ночь. Оба сошлись на том, что это был единственный мистический опыт, который им выпало пережить вдвоем.
Открыв дверь, Коко поморщилась. В нос ей ударили резкие, неприятные запахи — горячего асфальта и выхлопных газов. Винсент как-то сказал ей, что ему они очень нравятся. Здание находилось неподалеку от скоростной магистрали — до слуха Коко доносился монотонный гул автомобильных моторов. Дойдя до парковки, она стала оглядываться в поисках Этриха. Поскольку все происходило в его сне, окружающий мир жил по его правилам. В нескольких метрах от парковки двое длинноволосых мальчишек в форменных школьных пиджаках лупили взрослого Ричарда Кросса, который жалобно канючил:
— Я больше не буду! Клянусь, никогда здесь не появлюсь!
Но мальчишки его не слушали. Облокотившись на капот огненно-красного «ягуара», две старшеклассницы с сигаретами в руках наперебой пели хвалы крутому парню Винсенту Этриху. Коко подошла к ним, пробравшись между автомобилями, и спросила, не видали ли они его. Девчонки кивнули влево и продолжили свой разговор.
— А так он тебе делал? А вот так?
Коко подумала, что ведь и правда Винсент потрясающе целуется. И вообще он непревзойденный любовник. Он как-то признался ей, что по опыту знает — большинство женщин в постели оставляют, что называется, желать и при этом страшно себя переоценивают. Коко затруднилась бы сказать, хороша ли она в постели. Но одно она знала точно — ей там очень нравилось. В отличие от Винсента, ей было жаль расставаться с земной жизнью, ее многое к ней привязывало. В частности, секс.
Медленно бредя по парковке в том направлении, которое указали ей девушки, она принялась насвистывать мелодию из «Звуков музыки»[11]. Мюзиклы ей тоже очень нравились. Что же ей еще такого ему сказать, чтобы убедить вернуться в жизнь?
— Ничего.
Коко показалось, что это слово произнесла она сама, но вскоре обнаружилось, что она ошибалась. Прямо перед ней стоял ровный ряд автомобилей, и на капоте одного из них пристроился Бруно Манн собственной персоной. Нарушив инструкцию, полученную в парикмахерской, Король Парка вернулся в свой прежний вид и стал таким, каким его знал Этрих. Ему очень хотелось увидеть, какое у Винсента будет лицо, когда они встретятся и это ничтожество узнает, кем на самом деле является его коллега Бруно Манн.
— Привет, Коко.
Она застыла как вкопанная.
— Бруно, тебе здесь не место. Сомневаюсь, что Винсент хотел бы увидеть тебя в своем сне.
Он отвел руки назад и оперся ладонями о капот. И сладко потянулся.
— Верно. Но и тебе не следовало лезть в его мысли и выуживать оттуда всяких Ауммов. Так что у нас у обоих рыльце в пушку. Но я никому на тебя не донесу, если и ты обо мне станешь помалкивать. А еще, признайся, ведь ты потрясена тем, как я сюда попал? В кому незваному гостю проход закрыт.
— Зачем ты здесь? — Она быстро огляделась вокруг, проверяя, не прихватил ли он с собой еще кого- нибудь.
— Да с какой это стати я стал бы еще кого-то с собой тащить? Ведь у меня есть ты, малышка. — Последнюю фразу он пропел, хитро сощурясь.
Он читал ее мысли, что также было против правил, но она не могла этому помешать. А еще от него исходила сила, какой он прежде не обладал. И это ее пугало.
— Скажи, зачем ты здесь, Бруно?
Он широко осклабился:
— Хочу быть свидетелем последнего акта, полюбоваться результатами моих неусыпных трудов. Ты часом не слыхала, что меня назначили Королем Парка? Я теперь так силен, что могу делать все, что мне заблагорассудится. Круто, да? Но с Винсентом я и без этого справлюсь, ведь он намерен самоустраниться. Ты же сама слыхала, он сказал, что счастлив остаться здесь. Право, странное решение, после всего, что ему выпало.
Жил, умер, воскрес и получил в свое распоряжение такие возможности, о каких прежде и не мечтал. Но все это не имеет значения, раз он решил обитать здесь, чтобы кривляться перед публикой. Невероятно! Человеческие существа ведут себя просто непостижимо. Им не место в Мозаике!
— Он просто еще не разобрался в себе.
Бруно эти слова развеселили.
— О, еще как разобрался! — хихикнув, воскликнул он. — Брось его оправдывать, Коко. Лучше признай честно, что проиграла. Взгляни на это ничтожество беспристрастно — он же ведь ничему не научился. А теперь ему и вовсе плевать на всех. Он ни в грош не ставит собственную жизнь, свою девчонку, своего ребенка и не задумывается, как они станут обходиться без него, когда он отдаст концы. Его песенка спета, что бы он ни предпринял. Если он сейчас предпочтет умереть, то, разумеется, не сможет воспитать Энжи. Обрати внимание, если он предпочтет смерть. Но представим, что он решит вернуться в жизнь. Тогда ему срочно понадобится донорская кровь. Известно ли тебе, что у них с девчонкой одинаковая и довольно редкая группа крови? А больница у нас под контролем. Изабелла заявится туда и спросит, чем она может ему помочь. Наши врачи ответят ей, что ему необходимо переливание крови, иначе он не выживет. Кстати, это и в самом деле так. — Бруно оттолкнулся от капота ладонями и грациозно спрыгнул на землю. — И вот мы подходим к развязке. Она скажет, что у нее с Винсентом одна группа крови. Врачи помрачнеют и сообщат ей правду — донорство и беременность несовместимы. Это может серьезно повредить плоду… Но ведь она так любит своего Винсента, так жаждет его спасти, что пойдет на этот риск. Она сознательно поставит жизнь Энжи под угрозу ради своего любовника. А дальше произойдет следующее — отдав кровь мужчине, которого любит, она нанесет вред их необыкновенному ребенку. Он родится на вид здоровым, и с ним в общем-то все будет в порядке, только соображать он станет медленнее, чем мог бы. Вырастет таким тугодумом. Ему не под силу будет постичь то, чему папочка впоследствии захочет его научить… Так что все уже предопределено, независимо от решения Винсента. Ему остается выбрать только вид поражения, на которое он обречен. Блестящая комбинация, ты не находишь? Согласись, мало кто мог бы разыграть эту партию лучше.
— Откуда тебе знать, что Изабелла согласится дать кровь Винсенту, зная, как это опасно для ребенка? — спросила Коко. Она пыталась ухватиться за последнюю надежду, как за соломинку.
— Так ведь они по-настоящему любят друг друга, милая моя, а подлинная любовь — это не что иное, как Хаос. Потеря контроля, потеря способности к самозащите. Чем любовь сильней, тем больше в ней Хаоса. Это прописная истина и не такой уж большой секрет. Я столько времени голову ломал, придумывая, как их уничтожить, и тут вдруг меня осенило — надо отойти в сторонку. Пусть любовь сделает эту работу за меня. Я позволил себе отдохнуть. — Он подбоченился одной рукой, другую же вытянул и изогнул так, словно обнимал невидимую партнершу, и промурлыкал:
