Свадьба палочек

Потом он выключил телевизор и попросил меня об одном одолжении – очень важном. Через дорогу напротив нашей гостиницы располагался супермаркет. Дуг хотел, чтобы я пошла туда с ним – ему нужно было купить бритву и шампунь. Он знал, что у меня оставалась еще масса дел до вылета вечерним рейсом в Нью-Йорк, но голос его прозвучал так настойчиво, что я не смогла ему отказать.

Я стала поспешно одеваться, а он сидел и наблюдал, как я металась по номеру. И дался же ему этот поход в магазин! Но при всей моей досаде я чувствовала, что ему это и в самом деле срочно нужно и очень для него важно.

Огромный супермаркет изобиловал товарами. Одной только зубной пасты было не меньше тридцати сортов, и покупатели брели вдоль полок будто сомнамбулы.

Мы присоединились к тем, кто разглядывал полки с бритвами и шампунем. Мой спутник явно не торопился приобретать то, что ему было нужно.

– В чем дело, Дуг?

Он повернулся ко мне с задумчивой улыбкой.

– М-м-м?

– Ты что, не можешь без меня купить мыло?

Он все медлил с ответом, просто смотрел на меня и, казалось, обдумывал мой вопрос.

– Знаешь, мне этого хотелось с той минуты, как мы условились о встрече. Больше, чем разговоров, секса, чего угодно. Я просто мечтал побродить с тобой по магазину, как будто мы муж и жена. Выйти всего на несколько минут, чтобы купить аспирин и телепрограмму, может, еще пару трубочек мороженого. И лучше всего поздним вечером, но вчера мне не хотелось тебя об этом просить. Я так всегда завидую супружеским парам, которых встречаю в круглосуточных магазинах. Я заглядываю в их корзинки – что они там покупают.

– Разве ты никогда не ходил по таким местам вдвоем с женой? – Я хотела было дотронуться до его руки, но передумала.

– Ходить-то ходил, но я ведь не знал тогда, что я делаю. А теперь знаю. Понимаешь, о чем я? Тогда это было одно занудство, необходимость. А сейчас, с тобой, я знал, что это будет маленькое приключение, игра, от которой мы получим удовольствие. Даже если ничего не купим, это будет…

Он взглянул на меня, но ничего больше не сказал. Я прекрасно поняла, что он имеет в виду, и мне стало его жаль. Но у меня еще оставалось множество дел, куда более важных, чем это. Мне хотелось его утешить, но еще больше хотелось уйти. Все это значило для него гораздо больше, чем для меня.

Мы купили бритву и шампунь, вернулись в гостиницу и расплатились за номер. На улице, ожидая такси, мы обнялись. Я сказала ему, что в следующий раз мы встретимся в Нью-Йорке в конце лета.

Когда подъехало такси, он сказал:

– Знаешь, есть, оказывается, знаменитый рэппер по имени Пес. Снуп Песий Песс.

– Какая разница. Ты для меня всегда будешь единственным Псом в человеческом обличье, которого я любила.

Он кивнул.

– Спасибо, что сходила со мной в магазин.

Казалось, этого должно было быть достаточно, чтобы уловить в воздухе приближение чего-то важного, присутствие, кроме кислорода, чего-то еще. Почему, только прожив жизнь, понимаешь, что предвестники грядущего так же неисчислимы, как стая птиц в вишневой кроне? Из окна такси по пути в аэропорт я увидела нечто такое, что, как я теперь понимаю, непременно должно было меня насторожить и заставить задуматься о происходящем, вместо того чтобы то и дело поглядывать на часы, проверяя, не опаздываю ли я на самолет.

Шофер, крупный пожилой мужчина в бейсболке с надписью «Сан-Диего Падрес», за все время не произнес ни звука, если не считать того недовольного мычания, с каким он засунул мой чемодан в багажник. Меня это очень устраивало, и, сидя на заднем сиденье с мобильником в руке, я коротко отвечала на звонки тех людей, от встреч с которыми уклонялась, пока была в Лос-Анджелесе. Этот метод доведен мной до совершенства – звонишь какой-нибудь знакомой и сообщаешь, что говоришь с ней из такси, по пути в аэропорт, что никак не могла улететь, не поболтав с ней. И она за пять минут выкладывает тебе все, о чем занудливо рассказывала бы часа два за дорогим обедом. Кто сказал, что терпение приходит с возрастом? У меня с годами его становилось все меньше и меньше, и я этим гордилась. Своими успехами я во многом обязана тому, что умею быть в общении любезно лаконичной и от других добиваюсь того же.

Последний из телефонных разговоров я вела с закрытыми глазами и потому не сразу осознала смысл слов, сказанных шофером. Когда я открыла глаза, мне предстало невероятное зрелище: у шоссе сидела женщина в инвалидной коляске.

Было, наверно, часов восемь вечера, и уличные фонари не горели, лос-анджелесскую тьму прорезал лишь движущийся свет автомобильных фар. Мы видели ее в течение какой-нибудь секунды, потом автомобиль промчался мимо, и она исчезла. Но она была там – сначала ее высветили фары машины, ехавшей впереди, потом нашей: женщина в инвалидной коляске у кромки шоссе, словно с небес свалилась.

– Чокнутая. В Лос-Анджелесе полно чокнутых.

Я бросила взгляд в зеркало заднего вида. Таксист уставился на меня, ожидая, что я с ним соглашусь.

– Может, и нет. Может, она там застряла. Да и мало ли что могло случиться.

Он медленно повел головой из стороны в сторону.

– Дудки. Поколесишь с мое по дорогам, еще и не такое увидишь. Хочешь узнать, насколько мир спятил, наймись в таксисты.

Меня это не убедило, и я набрала 911. Пришлось уточнить у водителя, на каком участке дороги мы