Сарра протянула руку и ласково похлопала приятельницу по колену.
— Обязательно сходи в эту «Золотую раковину» и захвати с собой картины. Жизнь продолжается. Ты что-нибудь написала за последнее время?
Линда покачала головой.
— Нет. Я совсем замоталась тогда с этой кошкой и котятами и рисовала только их. Сейчас я спрятала все эти рисунки, чтобы не расстраивать сына, да и самой не расстраиваться.
— Понимаю, — сказала Сарра. — Но ведь у тебя есть и другие работы. Например, морские пейзажи, цветы. Почему бы тебе не показать их?
— Думаю, ты права. Пора возвращаться к привычным делам.
Устыдившись своей погруженности только в собственные проблемы, Линда попыталась переменить тему. Она кивнула головой в сторону красивой виллы в псевдо-викторианском стиле, которая возвышалась над их жалкими коттеджами.
— А что с виллой? — спросила она. — Когда прибудет новый владелец?
— Скоро. Прислуга уже въезжает. Каждый день новые слухи. Говорят, он хочет пожить здесь временно. Если вилла его не устроит, то опять будет продаваться. Довольно дорогой эксперимент, скажу я вам.
Линда вдохнула в себя морской воздух и поправила шарфик на голове. В отличие от Сарры на ней был скромный голубой купальник. Ее же подруга в белом купальнике, украшенном на груди золотыми морскими звездами, выглядела на редкость цветущей и привлекательной.
— Должно быть, приятно иметь такую виллу, — задумчиво проговорила Сарра. — Я бы очень хотела провести в таком месте хоть одну ночку.
Мистер Марлоу владел шестью коттеджами на этой полоске пляжа. Он устал сдавать их туристам и хотел иметь побольше постоянных арендаторов, как Линда и Сарра, которые жили здесь круглый год.
Линда задумалась, на что это похоже — иметь собственность на океанском побережье в виде такой элегантной виллы, как эта. Очевидно, в ней не менее восьми комнат.
— А чем этот человек занимается? — спросила она Сарру — Я имею в виду того, кто будет жить на вилле.
— Ты меня спрашиваешь? — ответила ей подруга, поправляя свои шелковистые волосы. — Все, что я слышала, так это то, что он имеет какое-то отношение к музыке. То ли пишет песни, то ли еще что-то. Сейчас, говорят, он увлечен каким-то всемирным ритмом. Даже не знаю, что это такое.
— Всемирный ритм? — повторила Линда. — Думаю, это когда рок-музыка сливается с народной музыкой разных стран. Ну, как смешивание шотландских песен с роком.
Сарра скорчила гримасу:
— Рок-н-ролл на волынке? Я без этого проживу как-нибудь. Что я знаю наверняка, так это то, что у него скверный характер. Ты же знаешь этих нынешних музыкантов — подключат свои гитары и начинают орать, как сумасшедшие.
Линда только улыбнулась.
Поднялся легкий вечерний ветерок, и высоко над головой закружились с пронзительными и печальными криками чайки.
— А как его зовут? — спросила она, чтобы поддержать разговор. — Этого музыканта или как там его?
— Хьюстон. Грэг Хьюстон. Ты никогда не слышала о нем? Он ближе к твоему поколению, чем к моему. Ну, эта поп-музыка. У них там какие-то груперы, что ли.
Линда, продолжая наблюдать за чайками, тряхнула головой и снова улыбнулась.
— Группы, Сарра. А групер — это рыба. Но о нем я ничего не знаю. — Она встала.
— Становится прохладно. Надо отвести Томми домой.
Но Сарра поймала ее за руку и потянула обратно.
— Подожди, я хочу попросить тебя кое о чем.
Линда вопросительно посмотрела в серьезные карие глаза подруги.
— Да? О чем?
Сарра сжала ей руку.
— Съезди завтра в галерею. И захвати свои рисунки. Возьми себе выходной. Я присмотрю за Томми.
Линда покачала головой, и ветер слегка растрепал ей волосы.
— Это очень мило с твоей стороны, но я не могу…
— А я настаиваю, — сказала женщина постарше. — Мне нравится возиться с детьми, по крайней мере с такими милыми, как Томми. И потом это научит меня нянчить моих собственных внуков, если они когда- нибудь появятся.
— Но, — мягко возразила Линда, — я просто не могу…
— Не могу? — возмутилась Сарра. — Это что еще за слово такое — «не могу». Ты хочешь огорчить меня этим своим «не могу»?
Сарра продолжала настаивать до тех пор, пока Линда не согласилась. Так и решили — завтра утром она возьмет папку со своими работами и отправится в галерею.
Вечером, когда Томми был уже в постели, она просмотрела все свои работы и, увидев рисунки с котятами, особенно те, где был Бозо, поморщилась, словно от боли.
Она отложила их в сторону, зная, что не сможет продать. И опять обнаружила, что молится, хотя и знала, что выполнить ее просьбу практически невозможно.
Господи, пожалуйста, сохрани Бозо. И верни его домой. Сохрани и верни его домой. Пожалуйста. Он так нужен моему мальчику.
И вот несколько недель спустя счастливая Линда вошла во двор коттеджа и опустила на землю перед сыном и подругой черно-белого котенка.
— Бозо! — закричал мальчик при первом же взгляде на него. И, схватив, прижал его к себе, боясь отпустить. — Бозо, — повторял он счастливым голосом, и каждый раз, когда он произносил это слово, оно звучало для Линды как музыка, как волшебная музыка.
Она все еще была потрясена своим поступком. Его чудовищностью. Сарра, заметив ее состояние, попыталась заставить ее выпить стакан белого вина. Линда отказалась, и тогда Сарра, на которую вся эта история также сильно подействовала, выпила его сама.
— Все очевидно, — рассказывала Линда, привычно встряхивая головой. — Тот человек украл Бозо. Поэтому я выкрала его обратно.
— Я бы сделала то же самое, — ответила ей подруга.
— Я могла, конечно, подождать и объяснить ему, что кот был нашим, но такой тип, как он, не дал бы себя убедить.
— Убедить? Вора? Едва ли! — заключила Сарра.
— Он был таким огромным. — Линда подавила дрожь. — Небритым, с лохматыми кудрявыми волосами. И, вообще, больше походил на… на пирата, чем на нормального человека. Да и катер его — сплошной позор. Он стал бы вымогать у меня деньги или еще что-нибудь.
— Подонок. С таким нельзя иметь никаких дел.
Линда согласно закивала. Бозо, хоть и выглядел здоровым, слегка хромал при ходьбе на переднюю лапку, что было еще одним доказательством плохого обращения с ним хозяина.
— А что, если бы он не отдал Бозо? — настойчиво продолжала Линда. — Что бы я тогда сделала? Вызвала полицию? Так они бы только посмеялись.
— Сочли бы это ерундой, а тебя сумасшедшей.
— А если бы мне пришлось обратиться в суд? — размышляла Линда. — Ведь на карту было поставлено счастье моего ребенка.
— Ты права, это счастье — снова слышать, как он смеется. Такое счастье.
— И потом, я не могу позволить себе затевать тяжбу. Никогда не думала, что здесь такая дорогая жизнь.
— Наши дела хуже, чем ты думаешь, — пробормотала Сарра. — Ходят новые слухи. Не очень хорошие.
