Англии, Америке, Франции и Италии – подготовить почву для нового соглашения по ограничению морских вооружений. Хотя формально участвовали пять стран, Франция и Италия как морские державы были на совершенно ином уровне, чем остальные три страны, а потому их голоса не имели большого веса.
В то время в Японии преобладало настроение, что нельзя придерживаться требований Вашингтонского и Лондонского договоров в их виде, и правительство Японии негласно склонялось к тому, что надо способствовать истечению Вашингтонского договора. Но видимо, оно не понимало, что Япония может остаться вообще без какого-либо договора. В этой связи интересно ознакомиться с тем, что говорят такие правительственные документы, как «Инструкции для имперского делегата» и «Политика имперского правительства в отношении предварительных переговоров по морскому разоружению». Там можно, например, найти такой пассаж: «Поскольку продолжающееся существование договора об ограничениях морских вооружений, подписанного в 1922 году в Вашингтоне, противоречило бы интересам национальной обороны и учитывая основную политику страны в отношении этих ограничений, в последний день этого года следует объявить о намерении Японии выйти из этого договора».
С другой стороны, следующий отрывок гласит: «Япония тем не менее придерживается позиции, что выход из договора не означает нашего нежелания достигнуть какого-либо соглашения об ограничении морских вооружений».
И опять: «Стремясь содействовать тому, чтобы предварительные переговоры проходили в дружественной обстановке и были эффективными, Япония в данный момент воздерживается от объявления о выходе из договора; для успокоения общественного мнения очень благоприятно, чтобы соответствующие нации вначале согласились направлять извещения о выходе из договора за год, а потом сотрудничать в подготовке нового договора. Желательность такой процедуры следует объяснить при случае делегатам соответствующих стран, и надо приложить усилия, чтобы влиять на процесс именно в этом направлении».
Иными словами, правительство хотело бы избавиться от Вашингтонского морского договора и условий 5:5:3 и в то же время не навлечь на Японию проклятий международного сообщества за то, что первым озвучило эту идею. Лучшая возможность – это если бы все стороны, подписавшие договор, совместно известили о выходе из него, а потом объединились в создании нового, несколько более благоприятого для Японии, который не привел бы к нежелательной эмоциональной реакции.
Несмотря на весьма заносчивый тон, содержание документов само по себе не отличается особым экстремизмом. Инструкции учитывают мнение как дома, так и за рубежом, и иногда они выглядят почти скромными. Например, говорится об «избежании ненужного раздражения общественного мнения в заинтересованных странах» и «подготовке предпосылок для нового договора, достаточных для обеспечения безопасности нации и в то же время снижения, насколько возможно, бремени на обществе». Тогда какой конкретно новый договор о разоружении надеялась получить Япония после разрыва Вашингтонского морского договора? Она хотела ввести в практику принцип «неугрозы» и «ненападения»; форма его – определение Японией, Англией и США, возможно также с Францией и Италией, общего порога, который их морские флоты не превышают и который соблюдается всеми в равной степени. Упоминаемый предел максимально низок, наступательное оружие запрещено, а каждая страна сконцентрирует усилия на совершенствовании оборонительного оружия.
По этой причине японское правительство поручило Ямамото заняться демонтажом всех авианосцев. Согласилось в качестве предмета сделки на переговорах предложить даже демонтаж всех тяжелых кораблей. Это весьма решительные меры, и какое-то время Ямамото не был убежден, что Британия и Америка примут предложения в таком виде. Более того, сам он верил, что однажды авиация станет доминировать во флоте; таким образом, идея Токио использовать ликвидацию тяжелых кораблей в качестве козыря на переговорах, при этом целясь главным образом в авианосцы, могла ему показаться странной. Однако, назначенный представителем Японии, он, как слуга народа, не мог позволить себе никаких сделок, уходящих далеко в сторону от линий, указанных в инструкциях правительства. (Позиция Ямамото в Лондоне несколько походила на тактику Номуры Кичисабуро в Вашингтоне как раз перед тем, как разразилась война. Последний предпринял усилия в поисках компромисса с Англией и США в пределах имевшихся у него инструкций, а также чтобы подготовить фундамент для заключения нового договора.)
Начиная с конца октября состоялся ряд встреч. Английскую сторону представляли премьер-министр Рамс Макдональд вместе с министром иностранных дел Саймоном, первым лордом Адмиралтейства Айрес-Монселлом, начальником штаба военно-морского флота Чатфилдом, его заместителем Литтлом и советником министерства иностранных дел Крейгом. Последний из перечисленных, сэр Роберт Крейг, три года спустя отправился в Японию послом.
Америку представляли посол Норман Дэвис и глава морских операций Стендли. Так что делегацию Японии ожидала работа с обеими делегациями, состоявшими из министров или послов и моряков в ранге адмирала. От Японии был Мацудайра, но главный представитель флота Ямамото лишь контр-адмирал; 15 ноября в ходе работы конференции он произведен в чин вице-адмирала, но все равно оставался ниже рангом.
Хотя и ниже чином, Ямамото своими способностями, а еще и своей искренностью заслужил высокую репутацию еще со времен своего визита в Лондон в 1930 году с делегацией, возглавлявшейся Такарабе и Сакондзи. Кайя Окинори, также принимавший участие в конференции 1930 года в качестве представителя министерства финансов, говорил о Ямамото: «Каким бы ожесточенным ни был спор, он никогда не проявлял упрямой гордости, но и не стремился просто понравиться. Беседа с ним никогда не оставляла неприятного осадка». Вполне возможно, что на послов и делегатов других стран он производил такое же впечатление. Общаясь с иностранцами, он не врал и не изрекал банальностей, как и при контактах с японской прессой. Ему в самом деле удалось рассеять бытовавшее мнение о японцах как о людях, которым нельзя доверять: двусмысленная улыбка на лице – и нечто совсем другое в мыслях. Именно это позволило ему, всего лишь вице-адмиралу, оказаться на равной ноге с выдающимися фигурами из британской и американской делегаций.
Сохранились записи дискуссий (в основных моментах) с американцами и англичанами, но вдаваться сейчас в детали не имеет смысла. Манера Ямамото выражаться отличалась резкостью, но он мог быть и любезен (если видел в этом необходимость) и при надобности настаивать на своей точке зрения без страха и колебаний. Эномото Сигехару, сопровождавший его, считает, что Ямамото обладал непринужденной манерой поведения. Хорошо владея английским, умел отстаивать свою точку зрения на коктейлях и других подобных встречах. Но в важных вопросах неизменно пользовался японским, и Мизота был его переводчиком. «При переводчике имеешь в два раза больше времени, – говорил Ямамото, – и возможность наблюдать за собеседником и рассчитывать свой следующий ход».
Однажды, как свидетельствуют архивы, американцы задали Ямамото вопрос: «Если Японию удовлетворяло соотношение 5:5:3 на Вашингтонской конференции, почему она начала жаловаться сейчас?» В ответ он сослался на успехи (вдаваясь в детали), достигнутые в авиации, на технические новшества при заправке кораблей в открытом море: раньше была иная ситуация, а расстояния в океанах сократились. Ныне уже невозможно сохранять стратегический баланс при старых пропорциях, даже в морях, омывающих Японию.
В другом случае американцы возражали, что равная морская мощь вовсе не означает автоматически равной безопасности, и предположили, что соотношение 5: 3 не представляет угрозы для Японии. «Если американские пять не угроза для японских трех, – возразил Ямамото, – то наверняка японские пять не представят угрозы американским трем».
Вся эта полемика, однако, полна обмана и уверток, а цель – подготовить новое соглашение, насколько возможно, выгодное для Японии; отсюда не следует, что каждая фраза точно отображает личное мнение Ямамото по данному вопросу.
До сих пор сохранились два письма Ямамото, отправленные Миве Йоситаке из «Гровенор-Хаус» в Лондоне. Мива, упоминавшийся ранее, служил младшим помощником в бытность Ямамото морским атташе в Америке и был его фаворитом среди других подчиненных адмирала. К тому же он прирожденный летчик. Первое из двух писем короткое и касается таких незначительных вещей, как результаты игры Ямамото в бридж с американским начальником морских операций; но второе заслуживает того, чтобы процитировать его полностью, поскольку дает, по-видимому, верное представление об образе мыслей Ямамото.
