чье-то дыхание, так перепугавшее профессора.
Ричард быстро подошел к двери, но не открыл ее. Холод в гостиной подавлял и пугал его. Он тряхнул головой, стараясь прогнать неприятное чувство подавленности, но вдруг, затаив дыхание, услышал, как профессор так же медленно и осторожно, дюйм за дюймом, пересекает небольшую площадку, чтобы снова остановиться.
Спустя несколько секунд послышался скрип медленно отворяемой двери. Она, кажется, открылась настежь.
Потом очень долго было так тихо, будто наверху ничего не происходило.
Наконец дверь тихонько закрылась.
Шаги снова пересекли площадку и замерли. Ричард, немного отступив от двери, не отрывал от нее глаз. Шаги слышались уже на лестнице, такие же осторожные и тихие. Наконец внизу они смолкли. Через несколько секунд повернулась ручка двери и в гостиную вошел профессор. Он был спокоен.
— Все в порядке, — сказал он тихо. — Это всего лишь лошадь. Она в ванной.
Ричард, не раздумывая, набросился на профессора и повалил его на пол.
— Нет, нет! — задыхаясь, взмолился профессор. — Отпустите, слышите, со мной все в порядке, черт побери! Это всего лишь самая обыкновенная лошадь, вот и все.
Он довольно легко высвободился из рук вконец растерявшегося Ричарда и сел, отдуваясь и приглаживая свои жидкие волосы. Ричард продолжал настороженно стоять над ним, чувствуя себя все глупее и глупее. Наконец он отступил назад и позволил профессору подняться. Тот встал и сел на стул.
— Всего лишь лошадь, — повторил профессор, — но все же благодарю вас, что поймали меня на слове. — Он отряхнул одежду.
— Лошадь? — машинально повторил Ричард.
— Да, — подтвердил профессор.
Ричард вышел в коридор и снова вернулся.
— Лошадь? — недоуменно переспросил он.
— Да, лошадь, — опять пояснил профессор. — Подождите… — остановил он Ричарда, увидев, что тот направился к двери, видимо, желая сам все проверить и убедиться. — Оставьте ее в покое. Это ненадолго.
Ричард с недоумением посмотрел на профессора:
— Вы утверждаете, что у вас в ванной комнате лошадь, и спокойно, как в песенке Биттлзов, повторяете: «Это ненадолго». Как вас понимать, профессор?
Профессор смущенно глядел на него.
— Послушайте, мне очень жаль, что… э-э-э… я напугал вас, но это все пустяки. Такое случается, мой дорогой друг, поэтому не стоит расстраиваться. Со мной бывало и не такое, и неоднократно. Случалось и похуже. Я скоро ее выпущу. Не стоит думать об этом. Давайте лучше выпьем для поднятия духа.
— Но… как она попала туда?
— Видите ли, в ванной было открыто окно. Должно быть, она попала туда таким образом.
Ричард, подозрительно прищурившись, смотрел на профессора, что он делал и, видимо, будет делать еще не раз.
— Вы все это нарочно придумали, не так ли? — мрачно произнес он.
— Что именно, друг мой?
— Я не верю, что в вашей ванной лошадь, — неожиданно для самого себя выпалил Ричард. — Я не знаю, что там, чем вы занимаетесь и что означает весь этот вечер, но, черт побери, я не верю, что в вашу ванную комнату через окно забралась лошадь.
И, не обращая внимания на протесты профессора, он решительно покинул гостиную.
Ванная комната была относительно небольшой.
Стены, отделанные панелями из темного дуба, были бесценными и соответствовали общему стилю старой архитектуры университетского здания, а в остальном все, как в любой ванной комнате у человека среднего достатка.
Старый линолеум в черно-белую шашечку, но с трещинами, пятнами и щербинками, фаянсовая раковина с полочкой для зубных щеток и пасты, а над нею варварски привинченный к древним панелям шкафчик с зеркалом в металлической оправе. Похоже, шкафчик периодически красили в белый цвет, ибо оправа зеркала была местами замазана белой краской. В одном углу находился старомодный унитаз с чугунным бачком и цепочкой, в стене — старый кремового цвета встроенный шкафчик, а рядом такой же старый венский стул, на котором лежала аккуратная стопка довольно ветхих махровых полотенец. В ванной комнате, почти полностью занимая ее, стояла большая лошадь.
Ричард уставился на лошадь, а она — на него. Взгляд ее был оценивающим. Ричард слегка покачнулся, лошадь осталась неподвижной. Вскоре она, однако, перевела взгляд с Ричарда на кремовый шкаф. Казалось, она если и не была вполне довольна обстановкой, в которой очутилась, то по крайней мере уже смирилась с ней. Во всяком случае, здесь ее пока никто особенно не тревожил. Еще Ричарду показалось, что она… впрочем, что показалось?..
Бледный свет луны, лившийся в окно, хорошо освещал лошадь. Окно ванной действительно было открыто, но оно было слишком мало, да к тому же на втором этаже. То, что лошадь таким образом проникла в дом, казалось просто невероятным.
Было в этой лошади что-то странное, но что именно, Ричард так и не смог определить. В сущности, самым странным в ней было прежде всего то, что она находилась в ванной профессорской квартиры. Вот, наверное, и все.
Ричард осторожно протянул руку и попробовал потрепать лошадь по холке. Шерсть была лоснящейся, упругой — видимо, за животным хорошо ухаживали. Блики лунного света странно преобразили ее. Лунный свет всегда коварен. Почувствовав прикосновение руки человека, лошадь тряхнула гривой, но, кажется, не возражала, чтобы ее погладили.
После первого успеха Ричард отважился потрепать ее по холке еще раз и даже почесал за ушами и под мордой. И тут он вдруг разглядел, что в ванной комнате есть еще одна дверь. Она была в дальнем углу. Осторожно обойдя лошадь, он подошел к двери и легонько нажал на нее плечом.
Дверь отворилась, и Ричард очутился в спальне профессора. Небольшая комната была загромождена книгами и старой обувью. У стены стояла узкая кровать. Еще одна дверь из спальни выходила на лестничную клетку.
Ричард заметил, что дощатый пол площадки тоже сильно поцарапан и местами просто поврежден. Царапины и повреждения были такого же характера, что и на лестнице. Это наводило на мысль, что лошадь насильно втаскивали по ступеням. Ричард не хотел бы оказаться на месте чудака, который проделал это, да и на месте лошади тоже, но вероятность того, что все было именно так, он не исключал.
Но зачем? Ричард еще раз посмотрел на лошадь. Она ответила ему взглядом. После этого Ричард наконец спустился вниз.
— Признаюсь, вы были правы, — сказал он профессору. — В вашей ванной действительно находится лошадь, а посему я согласен выпить немного вина.
Он налил себе, а потом профессору, который, задумчиво глядя на пламя в камине, ждал, когда ему снова наполнят стакан.
— Я выпил уже три порции, — пояснил профессор, став разговорчивее. — Я не знал почему, а теперь вспомнил. Вы спросили меня, можно ли вам прийти с подругой, но пришли один. Наверное, все из-за этой кушетки. Что ж, такое бывает. О, не так много, а то прольется через край!..
Все вопросы, связанные с лошадью, мигом вылетели у Ричарда из головы.
— Неужели я просил вас об этом? — воскликнул он.
— Да. Я теперь вспомнил. Вы перезвонили мне и спросили, не возражаю ли я. Я хорошо это помню. Я сказал, что буду очень рад, и говорил правду. На вашем месте я бы повидался с девушкой. Не следует рисковать счастьем из-за кушетки. Или, может быть, она посчитала, что вечер в обществе старого профессора сулит лишь чертовскую скуку, и предпочла что-нибудь более приятное, например помыть голову? Дорогой мой, я знаю, как бы я поступил на ее месте. Лишь отсутствие волос на голове заставляет меня посещать подобные дурацкие сборища.
