– Этого ты хочешь? – спросил он, и наклонился к ее губам.
Поцелуй был далеко не нежным, однако он разбудил в ней чувства, в существовании которых она не признавалась даже сама себе. Она попыталась сопротивляться, но не особенно настойчиво. Ее тело истосковалось по его рукам, по той мужской настойчивости, которую она познала в прошлом и перед которой не могли устоять преграды, возводимые ее гордостью. Любит он ее или нет, она желала его близости.
Гнев Логана сменила страсть, когда Кэрин робко ответила на его жадный поцелуй. Он сунул руку под сорочку и легко провел ею по внутренней стороне ее бедра, возбуждая, кажется, каждый миллиметр ее тела. Она задрожала, когда его пальцы осторожными круговыми движениями стали продвигаться все выше и выше, но так и не коснулись холмика светлых волос. Казалось, ее возбуждение достигло наивысшего предела, но Логан не спешил утолить ее жажду. Продолжая покрывать поцелуями ее лицо, он гладил упругую поверхность живота, легко касался бедер, как бы исследуя их восхитительный изгиб, затем его ладонь легла на грудь. В этом жесте не было нежности, но и грубости тоже, скорее страстная требовательность. Кэрин задохнулась от переполнявшего ее удовольствия. Весь звездный мир померк – она чувствовала только то, что Логан делал с ней. Несравненный Логан, ее единственный властелин! Единственный мужчина, чьи руки касались ее, единственный, чьих объятий она ждала с таким нетерпением.
– Тебе это не нужно, – прошептал он жарко, срывая бретельки сорочки с плеч и обнажая ее тело. – Я хочу видеть тебя, хочу чувствовать тебя всю своей.
Он прикоснулся губами к ее груди, медленно провел языком по затвердевшим трепещущим соскам. Кэрин невольно вскрикнула. Она как безумная притянула к себе его темноволосую голову, не отдавая отчета в том, что делает, полностью растворяясь в чувственном экстазе. Он лег на нее сверху, и она испытала неизъяснимое удовольствие от соприкосновения с его наготой; что-то твердое прижалось к ее бедрам, и она поняла, что это доказательство его мужской страсти. Но вдруг Логан приподнялся, сдернув простыню, которой они были укрыты, и жадными, глазами любовника посмотрел на ее обнаженное тело, залитое лунным светом. Кэрин подавила в себе детский порыв стыдливости, желание закрыть себя руками. Ведь у Логана были все права смотреть на нее так, познать ее во всех интимных подробностях. И все же она не сдержалась и слегка отодвинулась, когда он попытался исследовать ее руками.
– Расслабься, – сказал Логан, и в голосе его была нежность. – Я не причиню тебе боли, милая. Как хороши твоя нежная кожа, упругая грудь! Ты само совершенство!
Он сказал – «милая». Одного ласкового слова было достаточно, чтобы растопить ее сдержанность, но даже в такой момент какая-то часть ее сознания знала, как мало значило это слово на самом деле. В полном смятении чувств она целиком отдалась во власть его рук, таких уверенных и замечательно требовательных. Его рот был еще одним источником наслаждения, заставлявшим ее стонать и извиваться от чувственного удовольствия.
Когда он, наконец, снова лег на нее, Кэрин изнемогала от желания почувствовать его внутри себя, вновь испытать это пульсирующее вторжение, так хорошо ей запомнившееся по тому единственному опыту. Но на этот раз не было боли, только один общий восторг души и тела, а еще не было страха, потому что теперь Логан был ее мужем, и не имело значения, если она забеременеет.
Как ей хотелось подарить ему ребенка! Возможно, тогда он полюбит ее…
Когда Кэрин проснулась, в окно бил солнечный свет.
Какое-то время ее разум оставался безмятежным. Но вдруг она осознала, что лежит совершенно раздетая, и тогда память о прошедшей ночи вернула ее к реальности, наполнив теплом все ее существо. Неужели этой страстной ненасытной женщиной была действительно она? Сейчас с трудом верилось в это. Она заставила себя повернуться, и со смешанным чувством разочарования и облегчения обнаружила, что другая половина постели пуста. Часы возле кровати показывали начало восьмого. Место, где спал Логан, не сохранило тепло его тела, из чего Кэрин сделала вывод, что он встал рано. Без сомнения, он уже на конюшнях, занимается своими лошадьми. Прошлой ночью, когда она засыпала, он обнимал ее, и теперь она чувствовала бы себя в тысячу раз счастливее, если бы и проснулась в его руках. Что же значила для него эта ночь, если он мог вот так просто встать и уйти от нее? Ответ был очевиден и ранил своей однозначностью – это не более чем животная страсть. Любящие мужья целуют своих жен по утрам, а то и желают повторения ночного удовольствия. Видимо, Логан не был заинтересован даже в этом. Но тут она вспомнила, что он не предпринимал никаких попыток к предохранению, похоже, он не был против ее беременности, если только не считал, что она принимает таблетки. А что, если он действительно не против ребенка?
Натянув джинсы и клетчатую рубашку, Кэрин неуверенно спустилась в небольшую комнату, где обычно подавали завтрак. Было около восьми. Элен Бэнистер сидела в одиночестве.
– Логан на конюшнях, – ответила свекровь на ее невысказанный вопрос. – Он уже позавтракал. А ты, милочка, так крепко спала, что и не слышала, как он ушел, – улыбка миссис Бэнистер была доброжелательной.
Кэрин старалась отвечать беспечно:
– Да, видимо, так оно и было.
– Итак, какие планы у тебя на сегодня? – Элен Бэнистер заняла место за столом и взяла кофейник. – Боюсь, Логан будет занят до самого вечера. Многое нужно переделать.
– Я подумала, может, я могу навестить родителей? – предложила неуверенно Кэрин. – Я понимаю, прошло только несколько дней, но… – Она замолчала, не находя удобного предлога. – Понимаете, это все еще так необычно – быть здесь, а не там.
– Разумеется, дорогая. – Казалось, свекровь не находила в ее желании ничего странного. – Как хорошо, что дом твоих родителей недалеко отсюда. Ты можешь заглядывать к ним каждый раз, когда у тебя возникнет такое желание. Ты водишь машину?
– В общем-то да.
– Прекрасно. Можешь взять мою машину. Последние два месяца она стоит в гараже без дела. Я ведь больше не езжу сама. Думаю, будет лучше всего переписать ее на твое имя. Она мне больше не понадобится.
Во всем, что говорила миссис Бэнистер, не было и намека на жалость к себе. Ее свекровь самая храбрая женщина на свете, думала Кэрин, стараясь не выдать своих чувств. Она была вынуждена принять предложение, ведь отказ в данном случае незаслуженно оскорбил бы добрую женщину.
– Большое спасибо, – сказала она вежливо.
