Леве охнул, и серое лицо сделалось совсем белым.
— Ты действительно пьяна, если думаешь, что Вайпер призовет тебя прямо в руки врагу.
На сей раз она вздрогнула вовсе не от холода.
— Он может не владеть собой.
Леве нахмурился:
— Шей?
Ее плечи поникли — в мозгу забрезжили картинки из прошлого, омерзительные, как вкус желчи.
— Леве, мы оба побывали в рабстве. Мы знаем, что такое пытки, — тихо сказала она. — Вся эта болтовня насчет верности и чести годится для сказок, не для реального мира. Пленника можно заставить сделать что угодно. Даже если это идет вразрез с тем, что было ему дорого.
Он вздрогнул и инстинктивно закрыл рукой шрамы, которыми была изрезана его грудь.
— Нет. — Леве покачал головой. — Только не Вайпера. Амулет нужно передавать обязательно в добровольном порядке, а он этого ни за что не сделает.
Это-то и есть самое страшное, призналась себе Шей. Вайпер — упрямец, каких свет не видывал, и он охотнее умрет, чем позовет ее к себе.
— Тогда они его убьют, а мне так и останется уповать на их милость, — сухо сказала она.
Леве потер виски:
— Из-за тебя у меня разболелась голова. Что ты хочешь сказать?
— Если Эвор тоже у них, смерть Вайпера все равно заставит меня явиться в их логово. Мне не убежать от проклятия.
Леве разразился чередой французских ругательств. До него наконец дошло, что она уже положила голову на плаху.
— Черт возьми, если летишь в пропасть, то тебе уже нечего терять, правда?
Что ж, можно сказать и так.
— Мы должны его спасти, Леве. И сделать это побыстрей.
Глава 20
Этот черный лимузин не идет ни в какое сравнение с его собственным, решил Вайпер.
Достаточно просторный, с мягкими кожаными сиденьями, он не мог похвастать особой роскошью. Ни тебе воркующей музыки, ни плазменного экрана, ни шампанского, остывающего в ведерке со льдом.
Зато, разумеется, в его лимузине не было свисавших с потолка серебряных кандалов. Какое упущение! Он его исправит, как только выберется из этой чертовой передряги.
Серебро болезненно впивалось в кожу запястий, но Вайпер сделал новую тщетную попытку стряхнуть сковывающие его цепи. Что бы ни делать, лишь бы не предаваться печальным раздумьям о предателе, который сидел напротив, или, еще хуже, о Шей, которая сейчас совсем одна.
Прищелкнув языком, Стикс снял плащ.
— Сопротивление бессмысленно, Вайпер. Ты сделаешь себе еще больнее, — сказал он.
Вайпер рассматривал вампира, который когда-то был его соратником. Что бы ни связывало их в прошлом, он никогда его не простит.
«Никогда» в мире бессмертных длилось очень и очень долго.
— Полагаешь, я умру без борьбы, какой бы бессмысленной она ни была? — спросил он.
Холодное лицо не дрогнуло.
— Я как раз пытаюсь убедить тебя не умирать.
— Не умирать? — Вайпер зло рассмеялся. Он злился и на себя, и на сидящего перед ним вампира. — Меня гнали через весь Чикаго. Темные колдуны, адские гончие, да еще тролли!
— Просто отвлекающий маневр.
— А Лю? — возразил Вайпер. — Уверяю, это вовсе не был отвлекающий маневр. Он чуть не оторвал мне голову.
Удивительно, но бронзовое лицо исказила гримаса смущения.
— Это… его посылал не я.
— Твой хозяин? — осторожно поинтересовался Вайпер.
— Не спрашивай, — проворчал Стикс. — Лучше расскажи о Шалотт.
Вайпер стиснул зубы.
— Она примерно пяти футов росту, ста двадцати фунтов весу. Что просто поразительно, учитывая, что она ест как лошадь.
Стикс нетерпеливо зашипел:
— Не время шутить, Вайпер. Я хочу тебя спасти, поэтому нам нужно объединить усилия.
— Что подразумевает наше сотрудничество?
— Например, я бы хотел знать, что тебя связываете Шалотт.
Вайпер спокойно посмотрел ему в глаза:
— Она моя невольница.
— Думаю, дело не только в этом. Ты снова и снова рисковал жизнью ради ее спасения. Почему?
— Ты знаешь почему.
Взгляд темных глаз сверлил его целую долгую минуту.
— Питаешь к ней чувства?
Вайпер пожал плечами. Бессмысленно отрицать.
— Да.
— Опасная роскошь для вампира, — пробормотал Стикс, и по его лицу пробежала черная тень. — Особенно для вождя клана.
Вайпер тряхнул цепями.
— Зачем тебе знать, что связывает меня с Шей?
Стикс пронзил его взглядом огненных глаз.
— Будет лучше, если ты прервешь все, что связывает тебя с демоном, и уйдешь прочь. Отдай мне амулет, и я остановлю машину и больше тебя не потревожу.
Вайперу хватило благоразумия не рассмеяться в ответ.
— А если я откажусь?
— Тебя все равно убедят сделать то, что велено.
Вайпер сощурился.
— Прибегать к пыткам запрещено, даже Анассо, — сказал он, называя имя главного над всеми вампирами. Стикс и его Вороны служили в его личной охране.
— Во все времена необходимость диктовала неизбежность жертв.
— Это я буду жертвой? — потребовал ответа Вайпер.
— Очень надеюсь, что нет.
Вайпер задумчиво покачал головой:
— Стикс, на тебя это не похоже. Пройдя через столько битв, ты ставил честь превыше всего.
Стикс откинулся на спинку сиденья, но от Вайпера не укрылось, что в ответ на его резкое заявление старший вампир слегка вздрогнул.
— Мой долг превыше долга чести, — возразил он, стараясь сохранять безразличный тон.
Вайпер изучал черты некогда столь знакомого лица. Словно прожитые годы унесли нечто для него драгоценное.
— Долг перед Анассо?
— Долг перед всеми вампирами. От этого зависит само наше существование.
Вайпер приподнял брови.
— Для вампира, который избрал монашеский образ жизни, ты слишком мелодраматичен. О каких ужасах ты толкуешь?
