— Я должна поговорить с настоящей чародейкой,— настаивала Соня.— Сжальтесь надо мной! Я проделала такой длинный путь по горам, чтобы только встретиться с Хутаосой… Дозвольте мне попытаться. Может быть, я и останусь в живых после того, как переговорю с нею.
— Невозможно,— отрезала Кера. Она переглянулась с привратницей, и Соня заметила неподдельный страх, промелькнувший на их лицах.
— Но я могу, по крайней мере, войти в ваш храм? — спросила Соня, устав от всех этих недомолвок.
— Да,— неожиданно позволила Кера.— Я отведу тебя к остальным девушкам, и ты присоединишься к ним. И кто знает? Может быть, богиня изберет для служения тебя.
Во внутренней пещере таинственно мерцал огонь, отражаясь на золотых и серебряных сосудах с благовонными маслами, заставляя сверкать волшебным пламенем драгоценности, которыми был выложен причудливый узор на полу пещерного храма перед изваянием гигантской птицы с расправленными крыльями и хищно раскрытым острым клювом. Справа и слева от статуи Гаривы находились изваяния поменьше. Это были хищные птицы — «сестры Гаривы». Перед каждой стоял медный треножник с горящим светильником.
Семь девушек в синих с золотом одеяниях медленно двигались от статуи к статуе, тихо и мелодично распевая священные гимны. Их окружали жрицы, ритмично ударяющие в маленькие бубны с колокольчиками.
Восьмая девушка, также облаченная в длинную голубую тунику и сандалии из позолоченной кожи, высокая и рыжеволосая, стояла чуть поодаль, наблюдая за церемонией. Соне было досадно. Она проделала такой трудный путь, избежала стольких опасностей… Неужели только для того, чтобы потерпеть поражение у самой цели?
Хутаоса находилась где-то здесь, в храме… Она была совсем рядом… Узнать бы, где. Но жрицы не сводили с новой паломницы глаз, и сбежать из-под их надзора, чтобы обшарить лабиринты пещер Фатагара и отыскать в подземном жилище ясновидящую, было невозможно.
Поэтому Соня терпеливо выслушивала бесконечные гимны Гариве и ее хищницам-сестрам. Благоговения она не испытывала, как ни пыталась настроить себя на благочестивый лад — хотя, надо сказать, все в пещерном храме этому, казалось, способствовало: и торжественное убранство, и полумрак, и величественные статуи самих богинь. И тем не менее для Сони это были чуждые божества.
Однако пение девушек, игра жриц на музыкальных инструментах, таинственная роскошь подземного храма, ароматный дым благовоний — все это постепенно делало свое дело и завораживало даже Соню, затягивало ее как в водоворот, поневоле превращало в участницу торжественного ритуала.
Наконец пение смолкло. По знаку жрицы, девушки опустились на колени перед богиней. Они смиренно опустили головы.
Соня не последовала их примеру. У рыжеволосой девушки всегда были весьма сложные, противоречивые отношения с богами. До сих пор Соня и в голову не приходило посвятить себя одному из них. А лицемерие было противно самой ее природе.
Послышался тихий шорох — паломницы поднялись и медленно направились к выходу из святилища. Их возглавляла жрица Кера с пылающим факелом в руке. Соня присоединилась к шествию. Эту ночь она проведет среди самых красивых и родовитых девушек Киммерии.
Среди ночи Соня неожиданно проснулась. Ей показалось, что она слышит какой-то странный звук… Словно кто-то бил тараном в ворота… Странно. Ведь сейчас в Киммерии, кажется, никто не воюет. Откуда же эти звуки, напоминающие о настоящей осаде?
Донесся треск, словно ворота подались, и сразу вслед за тем — хриплый торжествующий вопль. Кричали явно мужчины, но сколько их было, Соня затруднилась определить. Их вопль заглушил тихий стон. Однако каким бы тихим ни был этот стон, Соня его расслышала.
На соседнем ложе заворочалась другая девушка. Соня знала ее имя — Итарра. С другой стороны спальни донеслось сонное бормотание.
— Что это за шум? — тихо вскрикнула одна из паломниц, дочь богатого землевладельца Йори.— Что там за звуки?
Соня прислушивалась с напряженным вниманием. Теперь она отчетливо различала мужские голоса, грохот, треск дерева, звон оружия. Все предостережения Химьяра разом ожили в памяти.
— Разбойники! — громко крикнула она.— Работорговцы!
В спальне девушек началась паника.
Тем временем до их слуха донесся пронзительный женский вскрик. Хриплый мужской голос изрыгал проклятия. Похоже, захватчики нашли жриц и теперь развлекаются, наслаждаясь мучениями немолодых женщин.
Что ж. Кроме всего дурного, что несет в себе эта весть, есть в ней и кое-что хорошее — как ни кощунственно это звучит: пока работорговцы терзают служительниц богини, у девушек-паломниц есть время, чтобы спастись бегством.
Нужно только знать, в каком направлении бежать, чтобы не заблудиться в этих пещерных лабиринтах…
Соня схватила за руку одну из паломниц, в страхе метавшихся по спальне, прикрывая наготу скомканными ритуальными одеяниями.
— Как тебя зовут? — крикнула она.
— Что?! — Девушка замерла, уставившись на рыжеволосую чужестранку. Из ее широко раскрытых голубых глаз глядел почти животный ужас.
— Имя! — властно повторила Соня,— Ну!..
— Данелла,— машинально ответила девушка.
— Так, Данелла. А теперь возьми себя в руки. Когда я переступила порог этого храма, мне сообщили, что ты — дочь старинного киммерийского рода. Значит, в твоих жилах течет кровь верных жен и отважных воинов.— Соня возвысила голос и обвела глазами всех девушек, которые собрались теперь вокруг нее.— Я говорю это не для одной только Данеллы. Я говорю это для вас всех! Ваша страна дала миру великого государя и воина — киммерийца Конана! Вам не пристало трусить и метаться взад-вперед, подобно переполошенным курицам.
— Но что же нам делать? — в отчаянии воскликнула другая девушка, Ализа.— Разбойники уже здесь! Они хозяйничают в храме! Нас некому защитить!
— Бежать,— кратко ответила Соня.— Мы вряд ли сумеем одолеть в бою хорошо вооруженных и обученных бою мужчин. К тому же, я не знаю, сколько их.
— А жрицы…— жалобно простонала Ализа.— Они ведь погибнут!
— Они почти наверняка уже погибли,— мрачно отозвалась Соня.— И та же участь, если не худшая, ожидает всех нас, если мы не найдем способа незаметно выбраться отсюда. Тут должен быть еще один выход!
— Откуда ты знаешь? — прохныкала Ализа.— Ведь ты здесь впервые!
— В таких пещерах никогда не бывает по одному выходу,— сказала Соня. Она мучительно сожалела о том, что оставила свое оружие у жриц, как ей было велено. Теперь без кинжала и верного лука она чувствовала себя совершенно голой. А какую засаду можно было бы устроить! Соня перестреляла бы негодяев, как кроликов, будь у нее лук и стрелы. В этом у нее не было никаких сомнений.
Несмотря на острое напряжение, охватившее ее, Соня пыталась определить по звукам, что же происходит снаружи и насколько глубоко в пещеру продвинулись захватчики. Она поняла, что разбойники могут ворваться в девичью спальню в любое мгновение.
— Быстрее! — торопила Соня.— Кто знает про ход?
Бесполезно. Вокруг только заплаканные лица, молящие, полные страха глаза.
— Значит, мы умрем,— заявила Соня и уселась на свое ложе.— Хорошо. Это был ваш выбор, не мой.
Теперь доносились только подавленные всхлипывания девушек, в то время как снаружи гремел мужской хохот. Затем послышалось, как будто кто-то прошел, волоча за собой по полу что-то тяжелое.
