клубе, и юный Рон Эллис[6] могут служить примером счастливого сочетания ума, физической силы и игровых способностей. Рэд пришел в «Чикаго Блэк Хокс» из университетской команды штата Колорадо. По мере расширения состава Национальной хоккейной лиги таких, как Рэд Хей, будет все больше и больше. И тогда – берегись, сила без ума. Хоккей же от этого только выиграет.
Входящие в Национальную хоккейную лигу клубы дают молодому человеку путевку в жизнь, испытывая его то в одной команде, то в другой и тем самым давая ему возможность пройти хорошую школу у разных тренеров, развить в себе чувство самоутверждения и попытаться сформировать собственный хоккейный характер Билл Хастингз, который был моим тренером в первый год моего пребывания в Хеспелере, первым попытался искоренить во мне привычку носиться по льду, затмевая остальных игроков.
Каждую неделю меня навещал отец, а с ним неизменно была и мать. Родители не пропускали случая, чтобы поприсутствовать на игре или побывать на тренировке. Они, естественно, интересовались моими успехами в хоккее. но не меньше их заботила и моя успеваемость в школе. Без поддержки приезжавших ко мне родителей упорства на все мои занятия у меня, наверное, не хватило бы.
Лето того года я снова провел в Пойнт Энн, в поте лица трудился, работая иногда в двух, а то и в трех местах одновременно. На следующий год я поехал в Вудсток, где тренером команды юниоров был Билл Янг.
Этот год в Вудстоке оказался для меня удачным. Я никогда не оглядываюсь на прошлое, чтобы укорять себя за дурные поступки, и никогда у меня не появляется желание снова прожить счастливые годы, но в тот год кругом были почти одни удачи.
И опять-таки все дело было в людях. Наша команда выиграла первенство провинции Онтарио среди юниоров по группе «Б», что само по себе уже не могло не вызвать моего восторга, а кроме того, я оказался в списке отличников в школе. Выигрыш первенства был волнующим событием, но не меньшим событием было и получение похвальной грамоты за отличную учебу в школе.
И в хоккее, и в учебе я был обязан своими успехами не только самому себе. Жил я в отрыве от семьи уже второй год, и хотя разлуку я переносил теперь легче, чем вначале, меня по-прежнему, как я уже говорил, навещали родители, ободрявшие меня радостными сообщениями о житье-бытье нашей семьи.
В Вудстоке меня также окружали очень добрые и заботливые люди. Из-за большой занятости и напряженного хоккейного календаря (мы играем семьдесят игр в сезон) я ни разу не смог впоследствии повидать этих людей. Но я их никогда не забуду, а однажды летом брошу все и поеду по городам, где мне пришлось играть в командах низших лиг и посчастливилось встретить многих хороших людей (причем вопреки моему прежнему убеждению, что хороших людей можно найти только в Пойнт Энн и Белвилле). И когда такая поездка состоится, ее маршрут будет непременно включать в себя и Сент-Катаринс.
Сент-Катаринс – это чудеснейший городок, где все помешаны на хоккее. Расположен он на юге провинции Онтарио, километрах в пятидесяти от города Буффало. Местная команда юниоров группы «А» также входит в систему хоккейного клуба «Чикаго Блэк Хокс». Я переехал сюда из Вудстока, когда мне было шестнадцать лет. Для некоторых хоккеистов группа «А» среди юниоров является последней остановкой перед Национальной хоккейной лигой. Была она последней и для меня, но раньше мне предстояло еще немного подрасти.
От Пойнт Энн до Сент-Катаринса расстояние немалое, но мои родители продолжали меня навещать, как и раньше. Отец знал, что мне осталось сделать лишь один шаг до Национальной хоккейной лиги, хотя я с трудом верил в это, и он снова и снова говорил мне, что я сам должен решить, быть мне профессиональным хоккеистом или нет. Мать, как всегда, во всем соглашалась с отцом, хотя она и просила меня, чтобы я взял все, что можно, от общеобразовательной школы. После отъезда из Вудстока я по-прежнему хорошо учился в одной из школ Сент-Катаринса, да к тому же еще пристрастился к американскому футболу.
Некоторые авторитеты считают, что юниоры группы «А» играют если и не в более содержательный, то, во всяком случае, в более захватывающий хоккей, чем представители самой Национальной хоккейной лиги. Такая оценка основывается на предположении, что здесь каждый игрок знает, что за ним внимательно следят руководители клуба и что его в любой момент могут «повысить», призвав в команду Национальной хоккейной лиги, хотя бы для замены травмированного игрока основного состава. Это неослабное внимание, как полагают, и стимулирует юниоров, заставляет их играть все лучше и лучше. Правда, лично я не разделяю этой точки зрения и уверен, что в матчах Национальной хоккейной лиги любитель хоккея увидит более искусную игру, чем у юниоров.
Во время своего первого сезона в Сент-Катаринсе я ни на минуту не забывал, что от «Чикаго Блэк Хокс» меня отделяет всего один шаг. Я играл так, как привык играть: носился очертя голову по всему полю. Но в командах юниоров группы «А» (сейчас их восемь, а в то время было, кажется, шесть) собран цвет молодых талантливых хоккеистов восточной части страны, и я постепенно начал понимать, что, пожалуй, одной физической силой, скоростью и волевым усилием победы не добудешь. Многие юниоры были годом старше, чем я, и это давало им преимущество передо мной – преимущество не в опыте, а в хоккейной мудрости.
С началом сезона в нашей группе я, по-прежнему играя центром нападения, стал замечать, что мои партнеры на краях за мной вполне поспевают, а вот когда мне удавалось ворваться в зону противника с шайбой на клюшке, меня нередко сбивали с ног или же кто-то из обороняющихся едва уловимым кистевым движением «уводил» мою шайбу.
Когда я приехал из Вудстока, тренером команды в Сент-Катаринсе был Руди Пайлос.[7] Считается, как я уже говорил, что из команд юниоров группы «А» спортивный путь прямо ведет в большой хоккей. Так вот, Пайлос был и поныне остается большим тренером большого хоккея.
Несмотря на то что я уже побывал в Хеспелере и Вудстоке, мне было всего шестнадцать лет, когда я прибыл в Сент-Катаринс. Я был неискушенным юнцом, хотя и не таким несмышленым, чтобы не понимать, что потребуется три-четыре года суровой школы в команде юниоров, прежде чем кто-либо из тренеров может всерьез заинтересоваться мною как профессиональным хоккеистом. Я примерно на год был моложе своих товарищей по команде, и моя хоккейная жизнь пока дарила мне только приятное. Почти всегда я был основным бомбардиром команды, а главное в хоккее, по моему разумению, состояло в том, чтобы загонять шайбу в ворота. И если мне удавалось это в одиночку, то тем лучше. Дело не в том, что мне хотелось поважничать, просто у меня было неукротимое желание побеждать, доставлять радость болельщикам и удовольствие себе.
Я был еще новичком в команде Сент-Катаринса, когда Руди Пайлос начал распекать меня за то, что я не пасовал шайбу партнерам. Насмехались надо мной за это и болельщики. «Эй, Халл! Что ты прицепился к шайбе?» – начинали они выкрикивать, как только я появлялся на льду. Это меня огорчало, и больше всего огорчало, конечно, то, что я не мог заслужить похвалы Пайлоса. Я никак не мог сообразить, что же все-таки нужно: упражнение в передаче шайбы или игра на выигрыш. Играл я точно так же, как в командах юниоров группы «Б» и в детском хоккее. И меня брала досада, что мне не удается доставить удовольствие тем, кого мне больше всего хотелось бы порадовать: болельщикам и тренеру.
