возникновения Апокалипсиса» (1907) и «В поисках философского камня» (1909). С самого начала своей деятельности Общество уделяло преимущественное внимание астрономическим исследованиям, и потому его костяк составляли в основном астрономы — профессионалы и любители. Уже в 1910 г. после передачи обществу «Мироведения» университетом большого 175 мм. телескопа-рефрактора Мерца А. А. Кондиайн активно помогал М. Я. Мошонкину в установке его в обсерватории Тенишевского училища (Моховая, 35), а затем в качестве астронома-наблюдателя вместе с М. Я. Мошонкиным и С. Г. Натансоном начал проводить регулярные наблюдения и фотографировать различные небесные объекты. Здесь надо сказать, что фотография увлекала молодого ученого в не меньшей степени, чем астрономия, — особенно цветная фотография (хроматография), которая в то время делала свои первые шаги. Для фотографирования светил Кондиайн и заведующий обсерваторией М. Я. Мошонкин изготовили серию цветных светофильтров, охватывающих полный спектр.
Первые серьезные работы в обсерватории начались осенью 1911 г. с наблюдения и фотографирования через светофильтры яркой кометы, только что открытой американцем В. Бруксом. Полученные снимки в количестве 22 штук были обработаны А. А. Кондиайном и результаты работ доложены на общем собрании мироведов 15 ноября. Сообщение ученого вызвало большой интерес, о чем свидетельствует публикация его доклада в журнале Общества[107]. В начале 1912 г. А. А. Кондиайна утвердили в должности астронома-наблюдателя сроком еще на два года. Отметим, кстати, что работа астрономической секции мироведов проходила под непосредственным руководством известного ученого, сотрудника Пулковской Обсерватории Г. А. Тихова. Тогда же Александр Александрович Кондиайн был избран членом Совета POЛМ и введен в состав редакционной коллегии журнала Общества («Известия POЛM»). Атакже назначен секретарем только что созданной фотографической секции.
В годы мировой войны А. А. Кондиайну пришлось прервать свои исследования. Большой телескоп и другие инструменты были перенесены в здание Петроградской Биологической лаборатории (Английский пр., 32), где началось строительство новой обсерватории Общества. Насколько можно судить по публикациям в «Известиях POЛM», в 1915–1918 гг. А. А. Кондиайн занимался в основном наблюдениями атмосферных явлений (солнечные «гало», зодиакальный свет и т. д.) и изучением погоды в Петербурге и его северных окрестностях, а также в Финляндии. В тот же период ученый работал некоторое время на метеорологической станции в Севастополе и, вероятно, где-то еще. В 1915 г. он опубликовал несколько популярных статей в журнале «Природа и люди» (в этом же журнале в 1910-е гг., как мы помним, печатался и А. В. Барченко). В целом, однако, остается неясным вопрос, чем А. А. Кондиайн зарабатывал себе на жизнь после окончания университета, поскольку общество «Мироведение» являлось сугубо общественной организацией. После революции основанная П. Ф. Лесгафтом Биологическая лаборатория была преобразована в Естественно-научный институт его имени, который возглавил все тот же Н. А. Морозов, и тогда же (в 1918 г.) РОЛМ объединилось с астрономическим отделением института. Новая обсерватория Общества открылась лишь в 1921 г., но о возобновлении А. А. Кондиайном работы в ней нам ничего не известно. В то же время мы знаем, что в начале 1920-х А. А. Кондиайн некоторое время работал в институте им. Лесгафта и одновременно в недавно созданном Оптическом институте [108].
Дополнительным штрихом к портрету А. А. Кондиайна могут служить сведения о его незаурядных лингвистических способностях и феноменальной памяти. По рассказу сына ученого О. А. Кондиайна, А. А. Кондиайн владел многими языками, в том числе и таким экзотическим, как санскрит. Значит ли это, что ученый-астроном занимался изучением индийской философии — штудировал книги Макса Мюллера, Вивекананды и Рамачараки, модных в то время в России и на Западе авторов, и, быть может, даже мечтал, подобно К. К. Владимирову, совершить путешествие в Индию? Интересно, что в 1914 г. на одном из общих заседаний мироведов выступил некто Б. Ф. Эйсурович — участник и руководитель научной экспедиции студентов бехтеревского Психоневрологического института в Индию и Цейлон. Докладчик рассказал, как с 400 рублями в кармане, но с огромным запасом молодой энергии и страстной жаждой знаний экспедиции удалось в течение 6 месяцев осмотреть почти весь Восток![109] Не менее любопытен и тот факт, что общество «Мироведения», очевидно под влиянием Н. А. Морозова, принадлежавшего, между прочим, к масонскому ордену «Великий Восток Франции» (ложа «Полярная звезда» в Петербурге), проявляло большой интерес к мифам и литературным памятникам древности, в которых сохранились ценные астрономические «указания» — в частности и к священным книгам, таким как Библия и Талмуд. Вот названия некоторых докладов, прочитанных в обществе на тему палеоастрономии: «Когда возникла Каббала» (Л. Филлипов, 1913), «Астральная основа христианского эзотеризма первых веков» (Д. О. Святский, 1914), «Зеленый луч в Древнем Египте» (А. А. Чикин, 1918), «Созвездия в Ветхом Завете» (Г. А. Тихов, 1918), «Зодиак в Ветхом и Новом Завете» (Д. О. Святский, 1918), «Астрономия и мифология» (Н. А. Морозов, 1920). Еще одна тема, живо интересовавшая мироведов, — телепатическая передача мыслей. Таким образом, можно с уверенностью говорить, что годы, проведенные в тесном общении с мироведами, не только способствовали становлению А. А. Кондиайна как ученого, но и сыграли важную роль в его духовном формировании, и, возможно, именно в эту пору зародился его интерес к эзотерическим знаниям древних цивилизаций.
После революции А. А. Кондиайн наряду с другими членами РОЛМ часто выступал с научно- популярными лекциями в помещении Тенишевского училища в Соляном городке и других местах Петербурга. Именно в Соляном городке в 1918 г. (или начале 1919 г.) он и познакомился с А. В. Барченко. Тогда же на одной из лекций, прочитанных в обществе «Новый Человек» (особняк М. К. Покотиловой, Каменноостровский пр., 48), А. А. Кондиайн встретился и со своей будущей женой, студенткой ВХУТЕМАС Элеанорой Максимилиановной Месмахер, дочерью знаменитого петербургского архитектора М. Е. Месмахера. Элеанора Максимилиановна впоследствии вспоминала, что лекция А. А. Кондиайна называлась «Земля как живой организм» и что в тот же день она познакомилась и с А. В. Барченко, который выступал с рассказом о Древней науке. Целью общества «Новый Человек», возникшего еще до революции, было распространение идей, направленных на «преобразование духовной и физической природы человека», в соответствии с новыми течениями философской и научной мысли. Кроме устройства публичных лекций, общество занималось также издательской деятельностью — печатало книги западных и русских авторов на такие темы, как космическое сознание, четвертое измерение, индийская йога, реформа системы питания человека и т. п.
Горячо пропагандируемая А. В. Барченко теория о существовании на земле в древнейшую эпоху цивилизации, обладавшей высочайшим уровнем научных знаний, необычайно увлекла А. А. Кондиайна. Именно на почве общего интереса к таинственной Древней науке между ними завязались теплые дружеские отношения, а затем и научное сотрудничество, о котором мы расскажем подробнее в одной из последующих глав. Позднее А. В. Барченко даст своему другу шутливое прозвище Тамиил — так древние евреи называли падшего ангела, научившего людей астрономии, — которое станет его вторым, «эзотерическим» именем. А. А. Кондиайн вводит А. В. Барченко в круг мироведов, знакомит со своими коллегами — H. A. Морозовым и др. 17 января 1920 г. А. В. Барченко прочитал в Обществе научный доклад об Атлантиде. Гипотеза о затонувшем в Атлантическом океане в доисторические времена огромном острове или даже континенте уже давно и широко дискутировалась в России не только теософами и оккультистами, но и весьма серьезными учеными. Достаточно сказать, что в 1924 г. в том же обществе «Мироведения» некто Г. Н. Фредерикс выступил с еще одним докладом на эту тему, который назывался «Атлантида и Ноев потоп». Что касается выступления А. В. Барченко, то «Журнал РОЛМ» отозвался на него следующими словами:
«В этом докладе, иллюстрированном многочисленными диапозитивами, диаграммами и рисунками, докладчик осветил вопрос о древнем мифе об Атлантиде с объективных точек зрения — географической, геологической, антропологической, этнографической. Из приводимых докладчиком доказательств, отчасти косвенных, могущих быть повергнутыми критике, отчасти же более обоснованных с точки зрения науки, он приходил к заключению, что этот миф, указания на который имеются и в памятниках древней письменности, в священном писании, у авторов греческих, римских и др., имеет под собой более или менее твердую почву достоверности»[110].
