по центру вражеского войска. За рыцарями шла пехота, кнехты, прикрывавшаяся с флангов двумя-тремя шеренгами тяжеловооруженных воинов. После прорыва вражеского фронта пехота довершала разгром опрокинутого строя противника. Управление войском осуществлялось с помощью знамен, штандартов. По статусу ордена – «Привычкам дня» – рыцари не имели права без приказа вступать в бой и выходить из боя.
Недостаток «свиньи» был – узкий фронт при большой глубине строя, – часто использовался в сражении русскими князьями. Если строй противника выдерживал первый удар, то рыцарский клин мог быть сжат с флангов и окружен. Рыцарям клина было трудно развернуться для боя из-за тесноты, а при отступлении они сталкивались с собственными кнехтами.
Боевым кличем тевтонцев было: «бей, грабь, бери». Автор «Хроники Ливонии» Генрих Латвийский писал об одном из орденских походов: «Мы разделили свое войско по всем дорогам, деревням и областям и стали все сжигать и опустошать. Мужского пола всех убили, женщин и детей брали в плен, угоняли много скота и коней. И возвратилось войско с большой добычей, ведя с собой бесчисленное множество быков и овец».
В 1200 году в устье Двины рыцарями был основан город Рига. В течение двадцати лет воюя с Полоцким княжеством, немцы покорили почти всю Прибалтику. Местные племена – древние балтские народы, эсты, ятвяги, прусы бились до последнего и в плен не сдавались. Рыцарям помогли воинственное племя ливов и союзники – шведы, покорившие финские племена сумь и емь. Выдающийся историк Л. Н. Гумилев писал:
«К русским немцы и шведы относились еще более жестоко, нежели к прибалтам. Если захваченных эстов превращали в крепостное состояние, то русских просто убивали, не делая исключения даже для грудных младенцев. Угроза немецко-шведской агрессии стала для Руси очевидной, ее опасность нарастала день ото дня».
С учетом применяемой тевтонцами тактики выжженной земли у разбитых русских и литовских князей не было бы шансов сохранить не только государственность, но и народ. «Мягкий», орденский вариант для «восточных территорий» крестоносцами даже не рассматривался.
Тевтонский орден действовал в Европе и Палестине. В 1202 году, с целью захвата прибалтийских земель, по благословению папы римского был создан еще один военно-рыцарский орден – меченосцев. Члены ордена имели отличительный знак – красный крест и меч на белом плаще. Изображение меча на плащах и гербе и дало название ордену. Ливонским орден позднее стал по имени завоеванных рыцарями бывших союзников ливов, живших в бассейне Западной Двины.
Ливонский воин – «Братья воинства Христова» – состоял из духовенства – «братьев-священников», воинов – «братьев-рыцарей» и оруженосцев и ремесленников – «служащих братьев». Вступающий в орден давал четыре обета – безусловного послушания орденскому начальству, целомудрия, бедности и обет посвящения всей своей жизни «борьбе с неверными и язычниками». Братьями-рыцарями могли стать только лица дворянского, рыцарского рода, клятвенно удостоверявшие до приема, что они дворяне или рыцари, с удостоверением – когда, где и как они или их предки получили эти звания.
Ливонский орден возглавлял великий магистр, командовавший войском и наделенный неограниченной властью, лишь в особых случаях подчиняясь Совету общего собрания – капитула братьев-рыцарей. Вторым в иерархии ордена был орденский канцлер и хранитель печати, высокое положение занимали казначей и брат, отвечавший за орденское вооружение и снаряжение – всегда высокого качества. Управлением и судом в завоеванных землях Эстонии и Латвии ведали провинциальные орденские магистры – командоры, фогты и попечители – начальники замков. Все рыцари, жившие в одном орденском замке, составляли конвент во главе с попечителем. Ленными властителями ордена были епископы, дававшие ордену земли во владение на правах епископских вассалов. Епископ, подчинявшийся напрямую папе, принимал присягу в верности и послушании орденского магистра, как ленном, так и каноническом. Орден подлежал епископскому суду и находился в его духовной и светской юрисдикции. На эстонских и латвийских землях было создано орденское государство – Ливония. Сами крестоносцы писали о Кейстуте:
«Кейстут более всего любил войну и правду. Если он хотел напасть на прусскую землю, то всегда предупреждал об этом маршалов Ордена, а после предупреждения всегда появлялся. Когда он заключал мир с магистром, то никогда не нарушал его. Если он считал кого-нибудь из братии нашей человеком храбрым и мужественным, то оказывал ему много любви и чести».
Польский хронист Ян Длугош писал:
«Кейстут, хоть и язычник, был доблестным мужем: среди всех сынов Гедимина он отличался добрым разумом и находчивостью, и что более всего делает ему чести, он был образованным, человеколюбивым и правдивым в словах».
Крестоносцы почти ежегодно совершали походы на земли Великого княжества Литовского. За вторую половину XIV и первую треть XV века их было около сотни. Перемирия со стороны Ордена часто не соблюдались. Литовские селения сжигались, часть населения уничтожалась, часть угонялась в плен. В течение одного года могло быть несколько вторжений. Историк XIX века В. Б. Антонович писал о вторжениях крестоносцев:
«Потеряв надежду на быстрый исход войны, крестоносцы отказываются теперь от решительных многолюдных походов, но зато рассчитывают на возможность беспрестанной, мелкой, партизанской войны постепенно исчерпать силы Великого княжества и овладеть его территорий враздробь и исподволь. Вследствие такого плана действий Орден возводит густой ряд крепостей вдоль литовской границы, стараясь выдвинуть каждое новое укрепление по возможности дальше на литовскую территорию. Затем, опираясь на эти крепости, они предпринимают из них беспрестанные набеги на близлежащие литовские округа и волости, стараются опустошить их совершенно, истребить села, стада и жатвы, овладеть движимым имуществом, угнать в плен или предать мечу население, рассчитывая овладеть потом без сопротивления краем, обращенным в пустыню. Так, под 1362, 1375 и 1377 годами летописцы помечают от 4 до 8 походов в год.
На главную причину, по словам крестоносцев, войны с Литвой – на обращение язычников в христианство, на деле рыцари не обращали вовсе внимания. Среди многочисленных перечней перебитых и угнанных в плен литовцев летописи совсем умалчивают об их крещении. Крестоносцы предпочитали стремиться к истреблению язычества путем истребления и угона в рабство язычников.
Для того, чтобы иметь свободный простор для набегов, крестоносцы старались не дозволять литовцам укрепить границу их владений. Они упорно осаждали и старались разрушать все укрепления и замки, воздвигаемые литовцами на порубежной черте.
В борьбе с крестоносцами литовцы заимствовали у них способ ведения войны: за разорение литовской территории и разрушение литовских крепостей они платили разорением прусских областей и разрушением орденских замков. В продолжение времени с 1345 по 1377 год летописи насчитывают только 31 поход литовцев на Пруссию и 11 походов на Ливонию, зато литовские набеги предпринимались обыкновенно с гораздо более значительными силами и охватывали гораздо большие пространства территории.
Указанные подробности борьбы крестоносцев с Литвой во второй половине XIV столетия доказывают в общей сложности, что силы обеих боровшихся сторон находились в данное время в равновесии. Как ни интенсивны были усилия ордена, они не достигали цели и только исчерпывали постепенно силы самого ордена. Ни многочисленные военные гости, ни настойчивое стремление немецкого населения Пруссии раздвинуть свою территорию по направлению к востоку, ни руководство самых энергичных и даровитых магистров не могли осилить стойкого сопротивления литовцев, и порубежная черта орденских владений не подвигалась ни на шаг к востоку от Немана.
Всю тяжесть этой борьбы вынесло на своих плечах исключительно население литовских областей Великого княжества – Жмуди и коренной Литвы. Руководителем этого населения и героем борьбы с крестоносцами в течение почти полстолетия был Кейстут. С удивительной энергией и постоянством он защищал каждую местность угрожаемой территории, отражал на всех пунктах немецкие «рейзы» – набеги, отплатил за них набегами на Пруссию и Ливонию, защищал свои крепости и вел приступы на немецкие замки. Он постоянно подвергался личной опасности и умел с удивительной находчивостью увернуться из самых трудных обстоятельств. Два раза он попадал в плен к крестоносцами и оба раза бежал с решимостью, изумляющей рыцарей до того, что они считали его побеги чудесными».
В 1350 году громадное польско-венгерское войско короля Казимира двинулось на Великое
