городу распространяется, так и пронырства кабинетов наполняют часто дворы государей раздорами, которые в конце возмутят все государство.
Так же как благодеяние есть повод к любви, так могущество есть причина страха, да и известно, что среди всех способов способных вращать государство, страх, основанный на почтении и на величии, имеет ту силу, которая принуждает каждого к исполнению его должности.
Государь должен быть силен славою; необходимым числом людей военных, хорошо содержащихся; знатным числом казны в кладовых своих, для срочного использования в чрезвычайных и неожиданных случаях, которые часто бывают тогда, когда о них не думают; привлечением к себе сердец своих подданных.
Слава тем больше нужна государям, что тот, о котором доброе мнение носится, делает больше своим именем, чем иные своими войсками.
Государь должен быть силен крепостью границ своих, только лишенный рассудка не укрепляет их.
Граница, хорошо укрепленная, способна лишить неприятелей хотения к предприятиям против государства.
Самое сильное государство в мире не может похвалиться, что находится в надежном покое, если оно не в состоянии защитить себя во всякое время от внезапного нашествия и нечаянного нападения.
Каждая страна имеет свои пороки, а самые умные народы есть те, которые тщатся достигнуть искусством того, чего природа не дала им.
Нет легче, как давать законы хорошей жизни, и нет тяжелее, как исполнять их, однако же это дело не невозможное.
Нет общества, в котором не находилось гораздо больше плохих людей, чем хороших.
Дело, порученное попечению многих людей, тем безнадежней, что каждый на своего товарища полагается, и выборы, кои делаются согласием общества, редко бывают на основании рассудка, потому что хотя и есть много в них людей разумных и хороших, однако число дураков и злых людей всегда больше.
Море есть могущество «всех наследств, которого все самодержцы добиваются». Издревле права на морское владычество есть сила, а не доказательства.
Великому государству нельзя сносить обиды, а всегда быть в состоянии чинить отмщение.
Государства в мирное время богатятся торговлей.
Казна есть сердце государства, воистину она – Архимедово орудие, которое, будучи твердо укреплено, дает способ ворочать всем миром. Недостаточный Государь не может предпринять никакого славного дела.
Чтобы не быть принужденному брать великие налоги, нужно меньше тратить, и нет лучше способа, чтоб сделать расходы умеренными, как изгнать всякое мотовство и запретить все его способы.
Я знаю, что в великом государстве надобно всегда быть казне в запасе; но сей скоп должен быть соразмерен достатку государства и числу золотой и серебряной монеты, которая ходит в государстве. Если казна собрана не на сем основании, то богатство Государево будет в этом случае его бедностью, потому что его подданные уже не будут иметь достатка, как для содержания торговли, так и на заплату надлежащих налогов.
Нужно быть щедрым в употреблении казны, когда польза всенародная того потребует, и делать это заблаговременно и, кстати, иначе скупость в таких обстоятельствах часто беды приключает государству и теряет время, которого никогда возвратить невозможно. Часто виданы такие Государи, которые от желания денег своих, потеряли и деньги и государства вообще.
Когда казна скоплена будет, тогда народ всемерно облегчен будет, король усилится любовью своих подданных, которые рассуждая о его заботе о них, принуждены будут его любить из своей собственной корысти.
Если во время разбора обыкновенных дел суд требует бесспорных доказательств, то совсем иначе в делах, касающихся государства. В таких случаях то, что вытекает из основательных догадок, должно иногда считаться за ясные доказательства.
Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество королевства.
Полный текст завещания кардинала впервые был опубликован в 1688 году в Амстердаме. К тому времени многие государи поняли, что Ришелье, который при жизни вызывал искреннее восхищение немногих и страшную ненависть большинства, воплотил идею новой европейской политической системы, основанной на равновесии соперничающих сил.
Современники писали, что на рабочем столе у «человека в красном» всегда лежали библия и книга Никколо Макиавелли, введшего в общество понятие «государственных интересов» – «то, что государственному интересу представляется полезным, становится дозволенным; а все, что ему необходимо, становится приличным в политике».
Анархия – мать порядка? Анархизм и государство
Анархизм (греч. безвластие) – общественно-политическое течение, отрицающее любую государственную власть. Анархизм проповедывает абсолютную свободу личности.
Анархизм имеет несколько видов и оттенков. Анархизм – учение о безгосударственном состоянии общества, в котором отсутствует всякое принуждение, отношения людей основаны на добровольном договоре. Анархизм ставит своей задачей прежде всего уничтожение государства и построение на его развалинах идеального анархического общества. Анархизм отрицает не только государственную власть, он отрицает всякую власть, власть большинства над меньшинством, необходимость для меньшинства подчиняться.
Анархизм возник в 40-х годах XIX века и наиболее распространился в Испании, Португалии, Швейцарии, Италии, Франции, Австрии, Нидерландах, в Латинской Америке. Главными идеологами анархизма были М.Штирнер в Германии, П.Прудон во Франции, М.А.Бакунин и П.А.Кропоткин в России.
Одним из самых последовательных видов анархизма является индивидуалистический, для которого главным считается воля самого человека – «Я», который не признает никаких норм, считает, что все позволено. Главным идеологом индивидуалистического анархизма был немец Макс Штирнер (1806–1856). В 1845 году М.Штирнер написал книгу «Единственный и его достояние», – «Добро, как и зло, для меня лишены всякого смысла, мое дело не есть ни божье, ни человеческое, ни истинное, ни доброе, ни правое, ни свободное, а исключительно мое. Оно не всеобщее, оно единственное, как един Я. Для меня нет ничего выше меня. Меня хотят уговорить пожертвовать своими интересами ради интересов государства. Я, напротив того, объявляю войну всякому государству, даже самому демократическому. Ибо, если даже представить себе, что народная воля действительно представляет волю всех отдельных личностей, что мы действительно получили бы совершенную «коллективную волю», то от этого дело все-таки не изменилось бы. Не был ли бы я связан сегодня и завтра моим вчерашним мнением?» Однако Штирнер допускал «союз эгоистов».
Следующий идеолог анархизма Пьер Прудон (1809–1865) в своей работе «Основная идея Революции XIX века» выдвинул теорию взаимных услуг. Он писал: «Идея договора исключает идею господства. Где нет соглашения, там пред судейским креслом нет места ни преступлению, ни проступкам. Пока я не хотел этого закона, пока я на него не соглашался, не голосовал за него, не подписывал его, до тех пор он меня не обязывает и для меня не существует.
Даже Фридрих Ницше (1844–1900) – проповедовал аристократический индивидуалистический анархизм. В конце XIX века Ницше создал теорию «сверх-человека» – особой высшей породы людей, для которых все человечество – лишь «пьедестал, удобрение».
С анархизмом упорно боролись идеологи коммунизма К.Маркс и Ф.Энгельс, в частности, решениями конгресса Интернационала.
Следующий идеолог анархизма – М.А.Бакунин (1814–1876) проповедовал идею уничтожения всякой государственной власти путем стихийного анархического бунта люмпен-пролетариата и крестьянства.
Для Бакунина всякое государство есть абсолютное зло – «нет большой разницы между дикой всероссийской империей и самым цивилизованным государством Европы». Бакунин отрицал парламентаризм, диктатуру пролетариата – «рабочие, сделавшись правителями или представителями народа, перестанут быть работниками и станут смотреть на весь чернорабочий мир с высоты государственной». Бакунин хотел уничтожить государственную власть, разрушить государство – «всякую
