вот нос. Кажется, что взят с чужого лица и приставлен к Пенкину. «Какая же глупость этот нос!» — невольно думает Хлынов. Анатолий Пенкин ловит этот взгляд, и лицо его внезапно меняется. Он трогает нос и с усмешкой смотрит на Хлынова: — Бывает.
— Что бывает?
— Любовь, говорю, с человеком бывает. -И вновь перед Хлыновым простачок, парень из деревни Сосенки. — Вот и со мной тоже. Случилось, да. С повинной прийти меня Натаха надоумила. Сожительница моя. Не расписаны мы с ней. Я ж хотел, как у людей. Предложение сделал. А она: «Ты, Толик, бандит. Не пойду я за тебя замуж».
— Ты ей рассказал о кражах?
— Так это… Ну… Я ж с ней так и познакомился!
— Не понял?
— Чего тут не понять? — в свою очередь удивляется Пенкин. — Ограбить я ее хотел. Подкатился к бабе, то да се. Потом цап за сумочку. А она смотрит на меня своими глазищами и спрашивает: «Может быть, вам еще денег дать? Может быть, вам мало?»
Хлынов тупо смотрит в протокол. Что-то не вяжется. Натаха. Сожительница. «Может быть,
— Кем она работает? Наталья… Как там ее?
— Алексеевна. Чусова. Так вы что, Натаху хотите допрашивать?! Ни слова больше не скажу!
— Нам все равно придется с ней поговорить. Где она работает? Где проживает?
— У меня покамест и проживает. На съемной квартире. А работает… Салон красоты у нее. Содержит.
— Значит, твоя сожительница богата?
— И что с того?
— Зачем же ты телефоны воруешь?
Вопрос ставит Пенкина в тупик. Какое-то время он смотрит в окно и что-то соображает. Потом грозит Хлынову пальцем:
— Э-э-э, начальник! Ты меня не путай! Телефон я когда увел? В ноябре! А с Натахой когда познакомился? В феврале! Аккурат под двадцать третье! У меня по праздникам конфуз случается. Причем по патриотическим. Выпить хочется, ну сил нет! За процветание Отечества. Выходит, я Родину люблю. Как думаешь, начальник, будет мне за это от суда скидка?
— Хватит чушь нести, Пенкин. И не тыкай мне. Давай по сути. Вы знакомы каких-нибудь три месяца, а ты уже сделал ей предложение? — удивляется Хлынов.
— А чего тянуть? Вижу — своя в доску. Деревенская.
— Погоди, погоди. А как же салон красоты? Деревенская девушка — владелица салона красоты? На «вы» обращается к мужчине, пытавшемуся ее ограбить? Что-то не вяжется, Пенкин.
— Так когда она в Москву-то приехала? Уж лет десять прошло! Или пятнадцать!
— Так десять или пятнадцать?
— Ты что думаешь, начальник, я эти три месяца подробности ее биографии уточнял? — откровенно смеется Пенкин. — Делать мне больше нечего! Или у тебя с этим проблемы?
— Но-но! Ты мне, во-первых, не тыкай. А во-вторых…
— Точно: проблемы, — с удовлетворением говорит Пенкин. — Во до чего мужика довели! Все жизнь наша поганая! А радио включишь, так там через каждые десять минут: «Проблемы с потенцией, эрекцией, эякуляцией…»
— Заткнись!
— Понял.
— Давай по сути. Значит, твоя сожительница отказала тебе под предлогом, что ты бандит, и велела прийти с повинной.
— Ну уж ты скажешь! Велела! Я сам так решил. Отсижу — и женюсь на своей Натахе.
— Ты соображаешь, Пенкин, сколько тебе придется сидеть? Учитывая твое криминальное прошлое?
— Так когда это было-то? Э-э-э, начальник! Шалишь! Судимость-то давно сняли! И как же явка с повинной? Ведь я сам пришел! Сколько бы вы меня ловили?
— Думаешь, суд это учтет?
— Натаха свидетельницей выступит, — уверенно говорит Пенкин. — Расскажет про нашу с ней любовь. Много не дадут. Пугаешь ты меня, начальник.
— А я думаю, лет пять. А то и больше.
— Да ты что, начальник! Пять лет! А пусть бы и пять, — неожиданно говорит Пенкин. — Зато потом -с Натахой на всю жизнь.
— Думаешь, она тебя будет ждать?
— Будет, — с уверенностью говорит Пенкин.
— Ох, какого мы о себе высокого мнения!
— Проблемы с потенцией, эрекцией, эякуляцией? — прищуривается Пенкин.
— Заткнись!
«Либо он идиот, либо… великолепный психолог! А здесь просто ваньку валяет. Нет, показалось. Так не бывает. Человек ворует мобилы. Сто процентов: его опознают. Бред какой-то!»
— Прочитай протокол, — Хлынов разворачивает составленный документ на сто восемьдесят градусов и пододвигает его к Пенкину. Несколько секунд Анатолий смотрит в бумагу, потом говорит:
— Все верно. — И берет ручку.
— Да ты прочитай сначала.
— Я вам верю, — все с той же непонятной усмешечкой говорит Пенкин и медленно, словно только- только научился писать, выводит: «С моих слов записано верно».
— Ты писать вчера только научился? — возвращает ему должок Хлынов. За потенцию.
— Руку недавно сломал, — охотно поясняет Пенкин. — Пальцы не так срослись. Как заново писать учусь.
Хлынов внимательно смотрит на его правую руку. Большой и указательный пальцы и в самом деле кривые. Татуировка «ТОЛЯН». О которой упоминали потерпевшие. На каждом пальце по букве. Первые две уехали куда-то в сторону. Ручку Пенкин держит очень неуверенно.
— Где ж ты сломал руку? — подозрительно спрашивает оперуполномоченный. — На стройке?
— Зачем на стройке? Подрался!
— Слушай, Пенкин! Ты мне это брось! Сразу говори: что за тобой числится?
— Меня отметелили, с меня же и спрашивают! -Пенкин обиженно захлопал ресницами. — Какая-то сука каблуком кованого ботинка на пальцы наступила! А рука-то уже была сломана! У меня от боли в глазах помутилось! Месяц в койке валялся! Думаете, у меня медицинская страховка есть? Как срослось, так и срослось! Пришлось, между прочим, опять мобилу красть! На лекарства не хватало!
Все правильно: последнее заявление от потерпевшей датировано концом апреля.
— А что же ты у Натахи денег не попросил? -ехидно спрашивает Хлынов. — Проблемы с потенцией?
— А при чем тут рука? — невинно спрашивает Анатолий.
— Я тебя про деньги спрашиваю, а не про руку! Вот ты говоришь, что, познакомившись с Натахой, три месяца из койки не вылезал. Любовью, мол, с ней занимался. А теперь получается, что один месяц из этих двух лежал с переломами, полученными в результате драки. И что выходит?
— Выходит, за месяц управился.
Взгляд Пенкина чист, как у младенца. Терпение Хлынова на исходе. В камеру его. Теперь никуда не денется. В рамках уголовного дела они докопаются до правды. Времени у Хлынова — вагон! Главное, есть печка, от которой можно плясать. Чистосердечное признание. Чье? В чем? А это мы еще посмотрим!
В РАЮ
