постоянного внимания.
— Пойдем покурим, — мрачно говорил Хлынов после этих слов жены. А на кухне, достав пачку сигарет и воровато оглянувшись на дверь: — Как в известном анекдоте. Мужик по телефону радостно сообщает другу: приходи, теща уехала! Тот переспрашивает: кто? Говорю по буквам: тигр, ехидна, щука, акула.
— Тише ты!
— Да пошла она!
— Жена или теща?
— Обе!
— Как же ты с ней живешь, Олег? Я имею в виду Веру.
— Двое детей, — разводил руками Хлынов. -В общем-то она права. Надо больше времени проводить с семьей. Но зачем же так орать? И по каждому поводу звонить маме? Чуть что — теща уже здесь. Сидит на кухне, чай пьет. Благо живет в двух шагах. И зыркает на меня, будто я враг народа. Украл у ее единственной дочери лучшие годы жизни! Нет мне дома покоя, факт.
Вот по этой причине они и встречались вне дома. На работе у Хлынова, в кабинете у Семенова или попросту в гараже. Когда Хлынов вспомнил об Анатолии Пенкине и пяти украденных им мобильных телефонах, он тут же позвонил Семенову. И спросил:
— Как там клиент поживает? Который с повинной пришел?
На что Семенов тут же ответил:
— Есть разговор.
И Хлынов сразу понял, что разговор не телефонный. Так и знал! Что с Пенкиным будут проблемы! Они договорились встретиться вечером в гараже. Семенов пришел с сумкой пива в темных бутылках и большим пакетом сушеных кальмаров. Забежал в ближайший ларек, где милая девушка выгребла для него полхолодильника. Жара. В гараже у Хлынова тоже имелась кое-какая закуска. Они расположились на верстаке и открыли по бутылке пива.
— Ну, рассказывай, — вздохнул Хлынов.
— Ты мне веришь, нет? — Василий посмотрел на него в упор.
— Я знаю, что ты не первый день в прокуратуре работаешь, — осторожно сказал Олег.
— Да уж лет пятнадцать как, — усмехнулся Семенов. — Стажером начинал. Всякого навидался. Так вот о Пенкине… — Он сделал паузу. — Этот человек ставит меня в тупик. С самого начала. Вроде бы все просто. Как говорится, проще пареной репы. Приезжий, сидел за драку, дорожка на зону протоптана, сколько бы лет ни прошло, не зарастет. Не было работы — пошел воровать. Встретил женщину, которую полюбил, и та заставила прийти с повинной.
— Все так, — кивнул Хлынов. — И что смущает?
— Не деревенский он, — мрачно сказал Василий. -Врет.
— А чем докажешь?
— Я сам из деревни. У нас, деревенских, к земле страсть. Если о родине заговорим, так взгляд меняется. Тоскуем мы по земле. Ну нет в нем этого! В городе родился, точно! Мало того — в столице! Хоть и косит под деревенского. Чутье мне подсказывает, что врет он.
— Твое чутье к делу не пришьешь. Что по факту?
— По факту? Изволь. Я положил перед ним протокол подписать. Пенкин смотрел в него несколько секунд. Но я уверен на сто процентов: он его прочитал! Я с этим сталкивался. Есть люди, обладающие способностью к быстрому чтению и уникальной памятью.
— Откуда знаешь, что прочитал?
— Он тут же указал мне на маленькую неточность. Мол, я этого не говорил. И все смехом: шалишь, начальник! Лишнего на себя не возьму! А ведь он говорит, что не имеет образования! Семь классов и коридор! Даже ПТУ не закончил!
— Самородок? — предположил Хлынов. — Есть люди одаренные от природы.
— Ладно, проехали. — Семенов открыл еще одну бутылку пива. — Пусть у него от природы уникальные способности. Ну, не сложилось у парня. Пьяная драка, загремел на зону, дальше пошел по накатанной. Знаешь, что было в следственном изоляторе?
— Что? — спросил Хлынов, вновь с удовольствием присасываясь к холодному пиву.
— Драка.
— Обычное дело. Этот Пенкин — драчун известный. За драку и сел. И мне говорил: пальцы, мол, сломаны. Я сам видел.
— А знаешь, что сказал мужик, которого он отметелил? В камере на Пенкина трое навалились. Он, конечно, мужик здоровый, но и те не промах. И потом: их было трое! Одного госпитализировали со сломанной челюстью. Другой перепуган насмерть. А третий… Тот, у которого уже две ходки… Он сказал со стопроцентной уверенностью, что Пенкин не сидел.
— Я ж сам видел у него наколки! Та, что на левом плече, — на зоне сработана. Что я, мальчик? Не разбираюсь?
— Это в наше время проблема? Сделать наколку, как на зоне? И еще… Приемам, которыми он владеет, обучают в специальных войсках. Пенкин прекрасно знает, куда бить и как. Этих троих он расшвырял в минуту. Когда его захотели на место поставить. Коротко и точно бил. Как профессионал. А на допросе начал тянуть: «А чего, начальник? Так, этак. Маленько припугнул. Размялся. А что челюсть мужику сломал, бывает. Сегодня мне повезло, завтра ему». Ничего себе везение! Удар ногой на высоту подбородка здоровенного амбала! Я не удивлюсь, если Пенкин при мне сядет на шпагат. Мужик полон сюрпризов.
— Думаешь, спецназ? Или ВДВ?
— Я не знаю, где он этому учился, — развел руками Семенов. — Ведь он говорит, что не был в армии! Тогда откуда?
— Послушай, Василий. Нам-то что? Мы какое дело ведем? О краже мобильных телефонов. Здесь все сходится. Или не сходится?
— Вроде бы сходится, — мрачно сказал Семенов. — Я намерен провести опознание. Собрать всех этих куриц… Имею в виду — потерпевших. И послушать, что они скажут. Опознают его или не опознают.
— А если опознают?
— Тогда я, как говорится, пас. Ума не приложу, зачем он воровал эти телефоны. И кто он такой вообще.
— Пенкин Анатолий. Деревня Сосенки.
— Ты сам-то этому веришь?
— Я верю, что если мы с тобой сунемся в это дело, нам мало не покажется. Хочет он сесть за кражу мобильных телефонов — пусть сядет.
— Олег, опомнись! Нам такой кекс в руки попал! Неужели не докопаемся до правды?
— Ну и что ты на него имеешь? — сердито спросил Хлынов. — Драка? Приемы карате, которыми он якобы владеет? Сверхспособности? Якобы он за пять секунд прочитывает текст, на который другому надо затратить полминуты? И что это доказывает?
— Что он не тот, за кого себя выдает.
— Скажи еще, что Пенкин — американский шпион! Вася, это уже не актуально. Холодная война-то кончилась.
— Кстати… Надо проверить, владеет ли он иностранными языками, — задумчиво сказал Семенов.
— У тебя паранойя. Кому это нужно?
— Не знаю. Этот Пенкин — загадка.
— Но телефоны-то он воровал?
— Воровал.
— И чего тебе еще надо?
— Я…
В этот момент зазвонил мобильник, лежащий тут же, на верстаке. Звонок был характерный: сирена, с которой едет по городу «скорая» или милицейская машина. Лицо у Хлынова сразу стало кислое. «Жена», — догадался Василий. Все, что говорила мужу Верка, было ему тоже слышно. Вжик-вжик.
— Где тебя черти носят?
