мечтали о собственном винограднике, но вынуждены были эмигрировать в Россию. Зигмунд долгое время оставался без работы, у них ведь были проблемы с российским гражданством.
— И не напрягает их быть у тебя в услужении? — усмехнулся Таранов.
— Я об этом не задумывался, — резко сказал Воронов.
В этот момент появился Зигмунд и взволнованно сказал:
— Дмитрий Александрович, вас хочет видеть начальник охраны.
— Что случилось?
— Вам лучше спуститься.
— Мы все спустимся, — сказал Сивко. — Теперь это наша общая проблема.
— Да, да, — кивнула Елизавет Петровна. — А ты, Мишель, что молчишь?
— Что я могу сказать? — развел он руками. — Я ее почти не знал.
— Однако это тебя она приглашала ночью в свою спальню, — заметил Сивко. — И, дожидаясь, потягивала ликерчик.
— Но зачем мне ее убивать?
— Может, она и про тебя что-то знала? — подмигнул Таранов.
— Идемте, — нетерпеливо сказал Воронов. — Не будем терять время, господа. Я хочу знать, что случилось.
Хозяин замка вышел последним и аккуратно прикрыл дверь в комнату Бейлис, все так же обернув руку салфеткой. Гости цепочкой пошли по длинному коридору и стали спускаться вниз по ступенькам. У начала лестницы переминался с ноги на ногу здоровенный детина в камуфляже. Вид у него был растерянный. Пахнуло едким мужским потом, кожаными ремнями и крепкими сигаретами.
— Что случилось? — нетерпеливо спросил Воронов уже с середины лестницы.
— Я прямо не знаю, как вам сказать, Дмитрий Александрович, — замялся детина.
— Говори!
— Поутру на пашне обнаружены следы. Парни делали обход, как обычно, и…
— Что?!!
— Вот такое дело, — развел руками детина и добавил: — Вы уж извините.
— Когда обнаружены? — резко спросил Воронов.
— Я ж сказал: поутру.
— Назови точное время.
— Как только рассвело, так и пошли делать обход… В начале девятого.
— Почему сразу не сказали?
— Так вы ж спали.
— У вас есть инструкции: обо всех происшествиях докладываться мне тут же, — отчеканил Воронов. — Обо всех нарушителях. Вы прекрасно знаете, что мы находимся с местными жителями в состоянии войны.
— Тут такое дело… — полез рукой в бритый затылок начальник охраны.
— Какое? Ну? Что ты мнешься? — закричал Воронов. Остальные тоже заволновались.
— Следы-то женские!
— Как-как?
— Я говорю: женские. От модельных сапожек. У-узенькие. Вот такие, — пальцами одной огромной лапищи показал детина. — Потому мы и не стали вас беспокоить. Ну не будет же дамочка здесь хулиганить, в ваших подвалах? Бутылки бить да элитный коньяк хлестать.
— Смотря какая дамочка, — хмыкнул Таранов. — Взять нашу Бейлис…
— Она умерла, — резко оборвала его Елизавет Петровна.
— Пардон. О покойниках либо врать, либо никак. Промолчу, — усмехнулся Таранов.
— Значит, на территорию замка проник посторонний, — задумчиво сказал Воронов. — То есть посторонняя. Но почему же собаки ее не тронули?
— Да мы и сами голову ломаем: почему? — засмущался детина.
— Может, вы их и не спускали? — подозрительно спросил Воронов.
— Да что вы такое говорите, Дмитрий Александрович! Как можно!
— Тогда что же это за собаки такие? Какой-то особой, доброй породы? Где вы их взяли?
— Собаки нормальные. Злющие, мы их сами боимся.
— Тогда что с ними случилось этой ночью?
— Может, она секрет какой знает? Или заговор.
— Дурак, — бросил Воронов. — Еще какую-нибудь чушь скажи. Как она вошла? Через забор перелезла? В модельных сапожках? Сама госпожа Никита сюда пожаловала? Коньячку выпить захотелось?
— Зачем же через забор? Она вошла в заднюю калитку.
— Она же всегда заперта! — заорал Воронов.
— В том-то и дело. Заперта, да. И сейчас заперта. Но следы ведут через пашню к калитке и возле нее обрываются. По нашу сторону нашлепки грязи на тропинке. Дамочка вошла и ногами потопала, сапожками модельными, чтобы грязь с них стряхнуть. Судя по тому, как лежат комья и грязь подсохла, дело было вчера вечером, не сегодня поутру. Она вчера приехала. Машину, видать, оставила в деревне. Или на рейсовом автобусе добралась. На подъезде к воротам мы бы ее засекли. Она и дернула пехом через пашню. Там, где темень и грязь непролазная.
— А потом куда она делась?
— А я почем знаю? — развел руками начальник охраны.
— Значит, кто-то ее впустил. У нее был сообщник, господа! — заявил Воронов гостям. — Кто-то в замке. Но кто?
Ответом ему было молчание.
— Коля, твои парни вне подозрений? — вновь накинулся Воронов на начальника охраны. — Может, к кому-нибудь из них любовница пожаловала?
— Дмитрий Александрович! — взмолился тот. — Обижаете! Вы ж им столько платите! Я каждого из них лично проверял!
— Тогда кто?
— А я почем знаю? У гостей своих спросите, — сказал детина, глядя в потолок.
— Дмитрий, ты что, нас подозреваешь?! — вскрикнула Елизавет Петровна.
— А что мне остается? Вчера приехали вы, и ночью же на территорию проник посторонний. Которого сюда впустили. Что мне остается, господа?
— Уж не думаешь ли ты, что мы хотим тебя обокрасть? — зло спросил Сивко.
— А что вы тогда от меня хотите? Что?!
— Это ты от нас что-то хочешь, — негромко сказал Таранов.
— Я пригласил вас в гости. А вы чем ответили на мое гостеприимство? Воспользовались моментом, да?
— Нам всем надо успокоиться, — устало сказала Елизавет Петровна. — Успокоиться и подумать.
— Некогда думать и успокаиваться, — резко сказал Воронов. — Надо ее найти. Эту женщину.
— Постойте, господа, — сообразил вдруг Таранов. — Но если в замок проник посторонний… Если его, то есть ее, нет на территории, которую, я не сомневаюсь, за несколько часов уже обшарили… Это значит… Значит, что она и сейчас в замке!
При этих словах Зигмунд вздрогнул.
— Да, это так, -¦ кивнул Воронов. — Эта женщина в замке.
— Вот вам и убийца Бейлис, господа! — с энтузиазмом сказала Елизавет Петровна. — Вот вам и решение проблемы! Никто из нас ее не убивал!
— А ведь и верно! — заволновался Сивко. — Нам-то это зачем? А вот тому, кто, крадучись, ночью, приходит в дом…
— Мы ее поймаем и сдадим милиции, — с энтузиазмом сказал Таранов. — И проблема решена, господа.
— Я извиняюсь, — вмешался начальник охраны. — Вы о чем говорите-то? О каком трупе?
