— Одна их моих гостей задушена ночью у себя в спальне, — сухо сказал Воронов.
— Так дозвольте, Дмитрий Александрович, милицию вызвать.
— Не надо, — поморщился хозяин замка. — Погоди с милицией. Это всегда успеется. Перекройте все ходы и выходы, будьте бдительны. И спустите собак. Хотя… Какой от них толк?
— Собаки нормальные, — заволновался начальник охраны. — Я лично…
— Все, иди, — оборвал его хозяин. — Когда надо будет, я тебя позову.
— Есть!
Как только дверь за начальником охраны закрылась, Воронов спросил у своих гостей:
— Как вы думаете, кто бы это мог быть, господа? Я имею в виду женщину, тайно проникшую сюда ночью для того, чтобы задушить Бейлис?
— Как кто? — сказал Таранов. — Наследница!
— Наследница? — переглянулись Сивко и Елизавет Петровна.
— Конечно! Вспомните завещание Льва Абрамовича! У него три дочери от первого брака. А он все отписал второй жене и ее сыну. Который, мол, неизвестно от кого рожден. Ведь к тому моменту Льву Абрамовичу перевалило за семьдесят!
— Это надо обсудить, — взволнованно сказала Елизавет Петровна и покосилась на Зигмунда. — Но не на лестнице же?
— Лиза права, — поддержал ее Воронов. — Пройдемте ко мне в кабинет.
— Но надо ж ее ловить! — закричал Таранов. — Какой толк обсуждать, кто бы это мог быть? Убийца, вот что главное! Поймать и…
— Замок огромен, — заметил Воронов. — Надо распределиться. Какой толк носиться по этажам, тем более вам, которые здесь плохо ориентируются?
— A y тебя есть план замка? — спросил Сивко.
— Я вас за тем и приглашаю в кабинет. Она отсюда не выйдет. На смотровой башне до темноты будет стоять человек из охраны. Даже если ей опять удастся перехитрить собак, ее увидят, когда она пойдет через поле. И догонят, не сомневайтесь. До вечера уйма времени, господа. Мы ее непременно поймаем. А где Зигмунд? Зигмунд!
Сомелье опять исчез. Зато появилась Эстер Жановна, которая выглядела уставшей и больной, но держалась как и всегда прямо. Сдвинув брови, она холодно отчиталась:
— Зигмунд делает ревизию в кладовой. Какие будут распоряжения насчет обеда, Дмитрий Александрович?
— Ах, нам сейчас разве до еды! — воскликнула Елизавет Петровна.
— Мы вчера составили меню, — поморщился Воронов.
— Но, может, в нем будут какие-то изменения?
— Нам всем не до того. Что будет, то и будет. Я имею в виду, на столе.
— А что насчет вина?
— После. Обо всем этом после. Идемте, господа.
Бургундское
Кабинет хозяина замка был на втором этаже, и они вновь стали подниматься по лестнице. Иван Таранов, едва очутившись в кабинете, возбужденно потер руки и с энтузиазмом воскликнул:
— Охота, господа! Это будет поинтересней скачек! Воронов, а у тебя шикарная культурная программа!
— Скажи еще, что я устроил это убийство, чтобы вас развлечь, — усмехнулся тот.
— С каким удовольствием я изловлю диверсантку! — не унимался Таранов. — Уверен, она хорошенькая!
— Сексуальный маньяк, — бросила Елизавет Петровна, усаживаясь в кресло.
Воронов тоже присел и обвел взглядом гостей:
— Итак, кто из вас лучше всех знал покойного Льва Абрамовича? Новичок отпадает, он его вовсе не знал. Так, Михаил Андреевич?
— Разумеется! — Он огляделся. Стол, стул, полки с книгами. На столе фотография в рамке: женщина лет тридцати пяти — сорока. Рыжеватые волосы, круглое лицо, полная белая шея… Перехватив его взгляд, Воронов взял фотографию и положил ее на стол, изображением вниз. Спросил:
— Ну? Кто начнет?
— Я его знала неплохо, — поежилась Елизавет Петровна.
— Я тоже, — неохотно сказал Таранов.
— Да, ты бывал в его доме частым гостем, — с усмешкой заметил Сивко и не удержался: — Особенно в отсутствие хозяина.
— Что ты имеешь в виду? — вскинулся Таранов.
— Бейлис была болтлива, — вздохнула Елизавет Петровна. — О вашем с ней романе знали все.
— Да не было никакого романа! — запротестовал Таранов. — Я просто с ней спал! Иногда, — добавил он.
— А у тебя, выходит, был мотив, — пристально глянул на него Воронов.
— Господа, господа, — заволновалась Елизавет Петровна. — Мы же решили, что Бейлис убила женщина, тайно проникшая ночью на территорию замка. Если копнуть, так мотив был у каждого из нас. Вспомните вчерашний вечер!
— Да, Бейлис разозлила всех, — согласился с ней Сивко. — Но душить ночью подушкой? Как-то это… неприятно.
И Федор Иванович поморщился.
— Торговать женскими трусами тоже неприятно, — усмехнулся Таранов. — Но ты же это пережил. Или, скажешь, не было?
Сивко бросил на него злой взгляд, но промолчал.
— Наш Федя тихушник, — заметила Елизавет Петровна. — А в тихом омуте, как говорится…
— Мы здесь не для того, чтобы устраивать разборки, — вмешался Воронов. — И вовсе не для того, чтобы обсуждать наше прошлое и личную жизнь. А для того, чтобы вспомнить всех родственников Льва Абрамовича и выяснить, кто эта женщина.
— У него три дочери, — медленно сказала Елизавет Петровна. — Старшей лет пятьдесят. Я ее хорошо знаю. Это не она. Вторая дочь Льва Абрамовича на пять лет моложе сестры. Мы с ней ровесницы…
— Наконец-то я с точностью узнал, сколько тебе лет! — рассмеялся Таранов. — Сорок пять! Ай, проговорилась!
— Я никогда не скрывала свой возраст, — зло сказала Елизавет Петровна. — И дату в паспорте не подделывала.
— Бейлис подделывала, — вмешался он.
— Что ты имеешь в виду, Мишель?
— Она подделала дату рождения, и сам паспорт у нее вроде бы был фальшивый. Она сама мне вчера проболталась.
— А с какой стати она с тобой откровенничала? — подозрительно посмотрела на него Елизавет Петровна.
— Потому что напилась.
— Что ж… Я всегда знала, что она фальшивка! И тело ее, и душа, и уж, конечно, биография! Все — фальшивка! Но вернемся к наследницам. Третьей дочери Льва Абрамовича тридцать пять, и она еще не замужем. У старших ее сестер по дочери. Одной около тридцати, а другая совсем еще юная. Студентка, насколько я помню. И одна правнучка. Но она еще малышка, ее мы со счетов сбрасываем. Старшую дочь Льва Абрамовича тоже.
— А старшую-то почему? — не согласился с ней Таранов.
— Потому что она носит обувь сорокового размера, — резко сказала Елизавет Петровна. — Начальник
