директора. Впрочем, он не называл это странностями. Странно то, что они не были друзьями. Хотя… Крайности сходятся. Люди похожие конфликтуют, потому что соперники. Но Лешка не химик. И не врач. Его интересы лежат в области экономики и юриспруденции.
Дорога была пуста, Ладошкин притопил педаль газа. Видимо, ему хотелось поскорее с этим покончить.
— Слушай, елочка, ты бы сбросил газ, — не выдержала она.
— А что тебя так напрягает, солнышко?
— Да пожить охота.
— Хорошее желание.
«Только вряд ли у тебя это получится», — продолжила мысль она, но от комментариев воздержалась. Преимущество у того, кто владеет информацией. По крайней мере, она об их планах знает, а они о ее — нет.
Машину он оставил на окраине. Буркнул:
— Пешком пойдем.
— Зачем такие сложности?
— Беременным полезно гулять.
«Темнишь», — подумала она и мстительно сказала:
— А вдруг ее угонят?
— Ничего. Она застрахована.
— Ты такой предусмотрительный! Не муж, а клад! Я за тобой буду как за каменной стеной!
Он стиснул зубы и молча пошел вперед. Особняк Саранских находился на окраине, но с противоположной стороны. Им пришлось пройти через всю Горетовку. Ладошкин все время озирался и словно бы кого-то искал взглядом.
— У тебя здесь знакомые?
— Что?
— Ты ведь бывал здесь и раньше.
— Пришли, — буркнул он.
И толкнул калитку. Лидия Станиславовна была дома. Вышла на крыльцо, услышав голоса. Зрение у нее было слабое, она все пыталась разглядеть, кто пришел?
— Это Ольга, — подтолкнул ее вперед Ладошкин. — Вы ее помните?
— Да. Конечно. Проходите, садитесь.
— Садись, — сказал он ей, очутившись в гостиной, а сам остался стоять. Он же и начал неприятный разговор.
— Лидия Станиславовна, у нас плохие известия. На днях случился пожар. Дом вашего сына сгорел. Полагаю, он проводил опыты в лаборатории и произошел взрыв. Несчастный случай.
— Как-как? — Саранская без сил опустилась на диван.
— Мы полагаем, он погиб. Под обломками дома нашли тело.
Она молчала. Ладошкин подождал немного, потом продолжил:
— Опознать его невозможно, он сильно обгорел. Был взрыв и пожар. Поэтому необходимо провести генетическую экспертизу. Вы — его ближайшая родственница.
— Я — мать, — тихо сказала Лидия Станиславовна.
— Я понимаю, что вам это неприятно…
— Что я должна сделать?
— Достаточно пряди ваших волос. Для того чтобы сравнить ДНК.
Она молчала и не двигалась. Ладошкин поискал глазами ножницы. Повернулся к ней:
— Ольга, у тебя есть маникюрный набор?
Она тоже молча открыла сумочку, достала походный набор: пилка для ногтей, крохотные ножнички, пинцет… Обменялись выразительными взглядами, после чего Ольга протянула ему ножницы, хотя Лидия Станиславовна сидела рядом, на расстоянии вытянутой руки. Ладошкин подошел и исполнил ритуал: взял маникюрные ножницы, срезал прядь седых волос с головы Лидии Станиславовны Саранской, достал из кармана пакетик, положил туда волосы и убрал его в карман пиджака.
— Все? — не двигаясь с места, спросила Саранская.
— Извините, чаю не предлагаю.
— Мы сообщим вам результат. Надо будет заняться похоронами. Когда с точностью будет установлено, что погибший на пожаре — ваш сын.
— Нет!
— Лидия Станиславовна…
— Уходите.
Ладошкин первым направился к выходу, Ольга встала и шагнула к дверям.
— Я всегда знала, что ты дрянь, — сказала ее спине Лидия Станиславовна.
Она даже не обернулась. Хотя так и подмывало спросить: за что? Ваш Ваня, что ли, был святой? Но какой теперь смысл выяснять отношения, если он умер?
По деревне шли молча. Но когда сели в машину и он опять врубил магнитолу, она велела:
— Убери.
И наступила тишина. В ответ он мстительно надавил на газ, назло ей. Джип летел к Р-ску на бешеной скорости, но на этот раз она молчала. Минут через десять он спросил:
— Слушай, скажи честно, любила ты его или нет?
— Долго думал?
— Мне интересно. Я всегда думал, что нет. Но сегодня…
— А что сегодня? — Ольга повернулась к нему. — Я что, сказала это?
— Да у тебя на лице все написано!
— Трудно любить человека, который любить себя не дает. Невозможно. Он был закрытым человеком. Его, видимо, сильно обидели. Давно еще. До меня и… До всего. Мы об этом никогда не говорили. Он решил проблему по-своему. Захотел все забыть, ударился в эксперименты. Не надо ему было никакой любви, он ее и не принимал. Мы просто жили вместе. Нам так было удобно.
— Ага! Ты хорошая, а он был плохой!
— Он был чужой. Мне — чужой. А наша встреча была случайностью. Люди же не выбирают в спутники кого попало. Я уверена, где-то есть и мой человек.
— Может, я? Что молчишь, солнышко?
— Я есть хочу. Р-ск на горизонте.
— И куда бы ты хотела пойти? — кисло спросил Ладошкин. — Я уверен: в городе нет ни одного приличного ресторана.
— Я просто хочу посмотреть город. Поднимемся в «Девятый вал».
— Куда?!
— Ресторан на холме. Город из его окон как на ладони.
— Я надеюсь, цены здесь не московские.
Он ошибся. Видимо, это был самый дорогой в городе ресторан. Карта вин впечатляла.
— Тебе нельзя пить, — сказал Ладошкин, увидев, с каким интересом Ольга ее изучает.
— Бокал вина я, пожалуй, выпью. Мне это не повредит. Смотри, какой вид из окна!
— Да что ты приклеилась к этому Р-ску? — с раздражением сказал он.
Ольга же с интересом рассматривала расписанные стены. Русалки, рыбы, водоросли, ракушки и даже Нептун с трезубцем в руке. А с потолка свисала рыбацкая сеть, ей даже показалось, что пахнет тиной. Подошла девушка в переливающемся прозрачном наряде с распущенными волосами, отдельные пряди которых были зелеными, как водоросли. Пока Ладошкин делал заказ, Ольга с интересом ее разглядывала. В это время дня посетителей было мало, заняты всего три столика. Принесли вино, она поднесла бокал ко рту и тут услышала:
— Девушка, двести грамм водки. Быстро.
— А что из закуски?
— Два соленых огурца.
