…В доме Паренкиных уже не спят. Женщины пьют чай, мирно о чем-то беседуя. Он заходит на террасу и вынимает из-под матраса диск. Потом идет в избу. Там прохладно, стены толстые, бревенчатые. На столе горка румяных блинов, деревенская сметана в миске. Беременная женщина уплетает за обе щеки. Разрумянилась, похорошела.
— Собирайся, — говорит он ей.
— Куда мы едем?
— Ты хотела на курорт.
— Мы на юг едем? — откровенно обрадовалась та.
— Не знаю, юг это будет или север, но условия сказочные. У тебя будет все.
— А ты не врешь? — с сомнением спрашивает она.
— Если будешь умницей. Вспомнила, как тебя зовут?
— Да. Ольгой.
Зоя вышла в сени, поэтому женщина так откровенна. Но тут же начала оправдываться:
— Правда, я много не помню, но кое-что…
— Вот и отлично, — обрывает он. — Там разберутся. Поехали.
Входит Зоя. Гостеприимно предлагает:
— Вы бы погостили еще.
— Паренкина, ты ж сама меня вчера взашей выгоняла!
— Да хватит тебе, — машет она рукой. — Оставайтесь, чего уж. Дом большой, места всем хватит.
— Нет, мы поедем. Дела. Спасибо тебе за гостеприимство, за понимание. Хорошая ты женщина, Зоя Анатольевна. А деньги трать.
— Какие деньги?
— Те, что на сберкнижке. Не стесняйся. Твои это.
— Постой, Руслан. Ты так и не сказал: где мой муж?
— Зоя, у меня сейчас нет времени, — мягко говорит он. — Ну ни минуты, веришь? Потом как-нибудь. А сейчас нам ехать надо.
Она провожает их, пару раз еле слышно о чем-то вздохнув, и долго стоит на тропинке, глядя вслед его машине. И полчаса не проходит, как он в Первомайском.
— Это ж деревня-а-а… — разочарованно тянет женщина.
— Временно, — коротко говорит он. — Сейчас за тобой приедут.
— Кто приедет? — пугается она.
— Люди, которые о тебе позаботятся. И о твоем ребенке. — Он смотрит па часы: — Недолго осталось. Подождем. Хочешь чего-нибудь? Есть, пить?
— Нет. Я плотно позавтракала. Зоя замечательно готовит.
— Как себя чувствуешь?
— Неплохо. Воздух здесь чистый, хороший.
— Да, места сказочные. Ну что, Золушка? Пора бы и карете подъехать.
Они встречаются на шоссе, у Р-ска, Петр Зайцев и его люди. Начало девятого. Он садится в машину к женщине, на заднее сиденье. Спрашивает:
— Как самочувствие?
— Куда меня везут?
— Домой.
— Но вот же он, Р-ск!
— Вспомнила?
— Да!
— Ну, вот и отлично. Сегодня напишешь заявление в милицию. Я, мол, Тимофеева Олеся Владимировна, такого-то года рождения, хочу дать показания. В сауне произошло то-то и то-то. Вспомнила, как дело было?
— Да! Она на меня напала!
— Вот так и напишешь.
— Значит, меня отпускают?
— А зачем ты нам нужна? Возвращайся в Р-ск, ходи на работу, с подружками на вечеринки. В общем, живи, как раньше. Хочешь — в Москву езжай, на кассе сиди. Все возвращается на круги своя.
Она удовлетворенно кивает и успокаивается. Ровно в половине девятого две машины подъезжают к дому Свистуновых. Хозяин тут же появляется на крыльце. Кричит:
— Петр Иванович, заходи один!
— Ждать здесь, — говорит он своим людям и открывает калитку.
— Где Леся? — напряженно спрашивает капитан.
— В машине.
— Давай ее сюда.
— Тимофеева! Идите сюда! — кричит он. — Отпустить!
Она неуверенно выходит из машины, озирается по сторонам. В этот момент на пороге дома появляется другая женщина. Свистунов берет ее за руку, крепко сжимает и говорит:
— Постой тут чуток. Зайцев, заходи.
— Где диск? — спрашивает он, заходя на участок.
Свистунов достает из кармана диск. Наконец-то!
— Пусть она тоже заходит, — напряженно говорит Свистунов.
— Предупреждаю: со мной много людей. Они вооружены.
— Я догадываюсь. Цирка не будет. Пусть она заходит.
Он оборачивается и говорит кассирше:
— Заходи сюда.
Женщина неуверенно входит в калитку. Капитан разжимает руку и говорит той, что стоит рядом с ним, на крыльце:
— Ну, все, иди. С Богом.
— Я должна идти к ним?
— Да. Так будет лучше. Леся, поднимайся сюда.
— Диск, — одними губами говорит он.
Беременная женщина осторожно спускается по ступенькам и идет к калитке. Там она сталкивается с другой, в недавнем прошлом так на нее похожей. Но прическа и заклеенная щека меняют все. Теперь уже их не спутаешь. Обе невольно вздрагивают и с ненавистью смотрят друг на друга. Потом одна выходит за калитку, другая идет к крыльцу. Капитан спускается на несколько ступенек вниз и протягивает ему диск:
— Держи.
Он двумя пальцами берет диск и говорит:
— У меня в машине ноутбук, я сейчас проверю, что на нем. Если обман…
— Проверяй, — усмехается капитан. — А то я дурак выставлять фальшивку против твоих пушек.
Он с диском в руке идет к калитке, потом садится в машину и берет ноутбук. Да, это оно. Дневники Саранского, формулы, расчеты. Он аккуратно вынимает диск, кладет обратно в пластик, прячет его за пазуху и говорит:
— Обмен состоялся. Мы едем в Москву.
Женщина в другой машине. Он видит ее светлые волосы и напряженную шею. А шея у нее красивая, длинная. У этой шея красивая, у другой ноги. Ну и что? В жизни много красивых вещей, но, в сущности, все они бесполезны. Итак, обмен состоялся. Записи Саранского наконец-то у него, его любовница тоже. Это выгодная сделка. А капитан в проигрыше. Да уж, любовь — чувство неконструктивное. Мог бы выторговать себе, к примеру, новую машину. Счет в банке на кругленькую сумму. А выторговал женщину. Глупец!
Как только они выезжают за околицу, он звонит Ахатову. На часах ровно девять.
— Павел Эмильевич, диск у меня.