Зарплата сдельная. Даже если не сдельная. Ей же надо все успеть. Дом, работа, муж, семья, дети. Она не живет, она мчится.
— Нам, мужчинам, живется легче, да?
Валентина пожала плечами и отвернулась к плите. Алексей, видимо, что-то вспомнил, потому что достал из кармана свой мобильный телефон. На этот раз вышел в прихожую и кому-то звонил. Она поняла, что жене: тон был заискивающе-оправдывающийся. Потом он ушел в комнату, к Силе.
Минут через сорок ужин был готов. Она накрыла на стол. Сели. У всех троих вид был невеселый. Вино по бокалам разливал Алексей. Он же первым поднял свой.
— Ну что, господа, граждане и товарищи? Просто выпьем. За день, который подходит к концу, и за тот, который скоро начнется. Я верю, что для нас он будет удачным. Не вечно же длиться черной полосе!
Выпили по полбокала. Валентина заметила, что Сила едва пригубил вино, а потом вяло ковырял вилкой в тарелке. Что с ним такое? Переживает? Говорил в основном Алексей, они с Силой молчали.
— Валентина Павловна, а в каком месяце родился ваш жених? — услышала вдруг Валентина.
Невольно она вздрогнула. Самое время вспомнить об Антоне! И наморщила лоб.
— В октябре, кажется. Мы собирались вместе отпраздновать его тридцатипятилетие.
— Значит, по гороскопу он…
— Скорпион, — буркнул Мамонов.
— Сила Игнатьевич силен в астрологии. Подхватил эстафету у жены и теперь исправно посещает астролога.
— Это не повод для шуток, — Валентина нахмурилась. — Эльза умерла.
— Извините.
Вечер не удался. Алексей это понял и вскоре начал прощаться. На лестничную клетку они с Мамоновым вышли вместе. Силы не было долго, Валентина уже начала волноваться. Она успела собрать посуду со стола и даже помыть ее. Наконец Мамонов вернулся. Вид у него был хмурый.
— Что случилось? — спросила она.
— Копают под меня. Он думает, я специально изображал сумасшедшего. Чтобы убить ее и не сесть. Ты-то мне веришь?
Вот тут Валентине показалось, что между ними пробежала искра. Сила смотрел на нее так, словно чего-то ждал. Она кивнула: верю. Потом пожаловалась:
— Мое положение не лучше. Он сказал, что в деле о твоих галлюцинациях ему не хватало какой-то черной кошки. А именно трупа Антона.
— Антон — это твой жених?
— Да.
— Сочувствую. Где мне лечь?
— Минутку.
Она засуетилась. Стала вытаскивать из-за шкафа раскладушку, сломала ноготь.
— Дай, — сказал Сила и отобрал у нее раскладушку. Сам разложил, усмехнулся: — Вот где пригодилось высшее техническое! Молодец, Мамонов! Справился! Пять баллов!
— Кухня маленькая, — предупредила она. — Даже высшее техническое не поможет тебе втиснуть туда это… устройство.
— Ну так я здесь лягу, в комнате. Не бойся, не трону. — Он все так же странно усмехнулся.
— С чего ты взял, что я боюсь?
— А когда вы, женщины, не боитесь? Стели постель и сама ложись. Я приду через двадцать минут.
И он ушел. Хлопнула дверь ванной комнаты. Валентина растерялась. Двадцать минут. А ей еще надо снять макияж, расчесать волосы. Она забегала, засуетилась. На часы не смотрела. Услышала, как он вышел из ванной и теперь ходит по кухне. Взяла пижаму и отправилась принимать душ. Едва легла, вернулся Сила. Спросил:
— Спишь?
— Да.
— И я ложусь.
Заскрипела раскладушка. Минут пять они лежали молча и старались дышать ровно. Валентина боялась пошевелиться, ей было неловко, да и шея затекла. А заснуть не получалось. Молчание нарушил Сила. Сказал так, словно был уверен на сто процентов — она не спит:
— Я никогда не думал, что это может случиться со мной. Следствие, тяжбы — это да. К этому надо быть готовым, когда затеваешь собственный бизнес. — Она вздрогнула. — Но чтобы труп? В собственном доме? Чтобы так подставили… Это же уголовщина! Словно кино смотрю. Но в главной-то роли я!
— То же самое, — Валентина приподнялась на локте. — Никогда не думала, что это может случиться со мной. Я вообще детективов не смотрю. Драки, погони, поножовщина, — все это не для меня. Я всего-то хотела ему помочь. Ведь он сказал: «Помоги». У него в груди торчал нож… — она передернулась.
Сила тоже приподнялся и тихо спросил:
— Страшно?
— Еще бы! То есть сначала я не поняла. Испугалась потом. Когда «скорая» приехала и врач сказала, что он умер. Спокойно так сказала. Он лежал на земле, и до него уже никому не было дела. Вот тогда мне стало страшно.
— А больше всего раздражает собственное бессилие, — сказал он. — Невозможность доказать свою правоту. Да наплевать всем на твои чувства! Они делают свою работу. У них, понимаешь, факты. Что толку орать: «Я не убивал!»
— Да. Без толку.
— Не верят. Но ведь как все подстроено!
— Подстроено?
Она вздрогнула. Да, похоже на то. Ее специально вызвали, чтобы… Но кто? И почему именно она?
— Либо психиатрическая лечебница, либо тюрьма. Ничего себе выбор!
— А что говорит твой адвокат?
— У них задача одна: скостить срок. Они изначально не верят в невиновность клиента. Я ему говорю: не убивал! А он мне: факты.
— То же самое.
У них теперь была общая тема для разговора: адвокаты и способы защиты. Собственная невиновность, которую практически невозможно доказать. Это захватило их обоих настолько, что разговор продолжался больше часа. До хрипоты они обсуждали слабые места системы правосудия. И в подробностях рассказывали друг другу о том, что с ними случилось. Порою один даже не слышал, что говорит другой, захлебываясь эмоциями. Но это им не мешало, они все говорили и говорили. Она объясняла, что всего лишь хотела помочь Антону, и потому вытащила из его груди нож. А он говорил, что был введен в заблуждение психотерапевтом. Потому и поднял с пола пистолет.
Валентина уснула первой. От усталости. На полуслове ее веки сомкнулись. Сила еще какое-то время говорил, уже сам с собой, но потом тоже уснул.
ТЕМНАЯ КОМНАТА 8
Проснувшись, Сила Игнатьевич какое-то время не мог понять, где находится. Комната была незнакома, мебель в ней старая, рассохшаяся, ковер на стене потертый, а сам он отчего-то лежал на раскладушке. Ему было холодно и неудобно: одеяло сползло на пол. Мамонов подумал: должно быть, я в больнице. Похоже на то. Но почему раскладушка? Потом он сообразил: рядом, в двух метрах, на диване лежит женщина. Женщина? Он вздрогнул. И поспешно подняв с пола одеяло, закутался. Неудобно в трусах.
