Кэт медлила. На ее губах заиграла невеселая улыбка:
– Нет, спасибо.
«
Себастьян пристально посмотрел на нее через комнату. «
– Как ты, Кэт? Йейтс хорошо к тебе относится?
– Он ведет себя как истинный джентльмен, – легонько повела плечом собеседница. – У каждого из нас свой путь.
Как ни тяжело было Себастьяну представлять себе Кэт с другим мужчиной, но думать о том, что она оказалась в западне брака, лишенного любви, было еще мучительнее.
– Это не похоже на супружескую жизнь.
– Это та жизнь, которую я желала. Мы с Йейтсом друзья.
– Мне бы хотелось видеть тебя счастливой и влюбленной.
– А ты сам, Себастьян? – печально улыбнулась гостья. – Гендон отчаянно жаждет наследника.
– Я не женюсь, если не смогу отдать избраннице все свое сердце. – «Или, – подумал виконт, – если не буду вынужден защищать ее честь».
Кэт кивнула и накинула капюшон.
– Благодарю за сведения, – выдавил Девлин с тягостной церемонностью, причинявшей ему не меньшую боль, чем все остальное.
– Я разговаривала с Гибсоном, – Кэт остановилась, положив руку на дверную ручку, словно понимала, что должна уйти, но не могла заставить себя сделать это. Несмотря на все события последних десяти месяцев, актриса и ирландский хирург оставались друзьями. – Он рассказал про Обадию Слейда. Прошу тебя, будь осмотрителен.
– Я всегда осмотрителен, – Себастьян умудрился изобразить беспечную улыбочку.
– Нет, ты никогда не осторожничаешь. Как раз это меня и тревожит.
После ухода гостьи виконт поднял книгу с пола, но строки плыли перед глазами. Ему казалось, что запах Кэт по-прежнему витает в комнате, словно сладкое воспоминание, которое невозможно удержать.
* * * * *
Преподобный Малькольм Эрншоу, издав негромкое стенание, опустился перед алтарем церкви Святой Маргариты и молитвенно сложил руки.
Истертый каменный пол придела был холодным и мучительно твердым для разболевшихся коленей, но священник принимал эту боль в качестве епитимьи.
Пастор крепко зажмурил глаза, зашевелил губами в беззвучной молитве. «Господи! Ты испытал меня и знаешь. Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю; Ты разумеешь помышления мои издали…»[34]
Столь трудно решить, что предпринять в подобной ситуации. Недопустимо по неосторожности обвинить невинных, но что если… Что если с виду невиновные на самом деле не являются таковыми? Как убедиться? Никогда еще преподобный Эрншоу так не нуждался в мудром наставлении.
– Ты окружаешь меня, и все пути мои известны Тебе, – зашептал священник, находя утешение в проговаривании молитвы вслух. – Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу?
Снова припустил дождь. Прислушавшись, как застучали капли по черепичной крыше, Эрншоу вздрогнул от холода, сырости и прилива необъяснимого страха.
– О, если бы Ты, Боже, поразил нечестивого! – воззвал священник, повышая голос. – Удалитесь от меня, кровожадные!
Где-то пугающе близко что-то глухо стукнуло.
Преподобный поднялся с колен, потрескивая суставами. Дыхание горячим сгустком застряло в горле. Обернувшись, он беспомощно вгляделся в темноту:
– Кто здесь?
В ответ донеслось лишь эхо собственного возгласа. Эрншоу тяжело сглотнул, объятый смешанным чувством понимания своей неразумности и ужаса.
– Здесь есть кто-нибудь?
Пастора одолевало желание выскочить в западную дверь придела, но толстые восковые свечи, горевшие возле алтаря, были неимоверно дорогими – не следовало жечь их попусту. Как бы он ни боялся, нельзя допускать глупой расточительности.
Нагнувшись и быстренько затушив пламя, священник, в спешке спотыкаясь, шагнул к алтарю. Затем бросил еще один испуганный взгляд в сторону нефа и прошептал:
– О, Господи…
ГЛАВА 22
Наутро Себастьян отправился в Прескотт-Грейндж, намереваясь побеседовать с вдовой сэра Нигеля. Проезжая через Танфилд-Хилл, он увидел на деревенском лугу толпу местных жителей, рассредоточивавшихся в разных направлениях под руководством Дугласа Пайла.
– Что случилось? – поинтересовался виконт, останавливаясь.
– Да этот полоумный священник куда-то запропастился, – пояснил сквайр. – По словам миссис Эрншоу, его преподобие вчера вечером ушел из дома, сказав, что не помнит, запер ли он дверь в ризницу. С тех пор его никто не видел.
Себастьян бросил взгляд на древнюю церковь, толстые каменные стены которой под облачным небом выглядели мрачными и зловещими.
– А в склепе смотрели?
Колыхнув широкой грудью, помещик медленно выдохнул:
– А то как же. Благодарение Господу, пастора там не оказалось. Зато вот что мы нашли, – он выудил из жилетного кармана какую-то вещицу и протянул виконту.
Себастьян уставился на вырезанный из черного камня классический профиль в массивной серебряной оправе.
– Кольцо сэра Нигеля?
Дуглас Пайл кивнул:
– Один из парней обнаружил на куче щебня возле тех рассыпавшихся гробов. Должно быть, как-то закатилось туда, потому мы в прошлый раз его и не заметили.
– А отец Эрншоу часто так поступал? – Девлин вернул перстень помещику. – В смысле, ходил по ночам в церковь?
– Супруга утверждает, что иногда – когда его что-то тревожило.
– А пастора что-то тревожило?
– Миссис Эрншоу говорит, что, судя по виду, да.
– Она не знает, что именно?
Сквайр покачал головой:
– С той поры, как священник обнаружил трупы в крипте, он вел себя как-то необычно. Хотя кто бы после такого не переменился?
– И то правда, – согласился виконт, пытливо вглядываясь в полное, дружелюбное лицо сэра Дугласа. – Насколько хорошо вы знали Нигеля Прескотта?
– Сэра Нигеля? Не так чтобы очень. Баронет был гораздо старше, – помещик потер ладонью затылок. – Говорят, то страшилище в синем бархате оказалось им?
– По всей видимости.
